Причитать было некогда. Я даже проявила бесстрашие и подлезла к животному, посмотревшему на меня из-под засыпанных бровных дуг как на мелкую вошь, мешающему ему пережидать непогоду.

– Давай, пора двигаться, бес тебя дери!

Все было бесполезным. Дурон накинул на себя шкуру и устало улыбнувшись мне, прикрыл глаза, будто смирился с кончиной.

Это было ужасно!

Понимая, что ничего не добьюсь, только израсходую силы, я кое-как взобралась в сани, ударившись коленом и укрылась шкурой, чувствуя, как ноет нога.

Время будто играло злую шутку, такую же, как и пурга. Ничего не хотело двигаться. Дрожа от холода как лист на ветру, я уже практически смирилась с быстрой кончиной, как ощутила шевеление. Я сначала подумала, что сознание со мной решило сыграть злую шутку, но нет, мы действительно ехали.

Снег перестал валить как ненормальный, уйдя на запад. Дурон спокойно шлепнул вожжами зверя, который, минуя сугробы своими огромными лапами, увеличил темп.

Начинало смеркаться. В мерзлых землях это было нормальным явлением. Сувар прятался как ненормальный после четырех часов дня, дабы покинуть эти места как можно быстрее.

Я даже помыслить боялась, что драген решит снова передохнуть, переждать пургу или прилечь поспать. С таким темпом, я точно не доберусь до обожаемого деда, отправившего меня на погибель.

В полной темноте, спустя тройку часов, показавшейся вечностью, мы добрались до пограничья между землями.

Ветер стих, но было очень влажно и от этого казалось, что еще холоднее.

Дурон махнув мне рукой, распрощался, отправившись в сторожку для ночевки, пока я как ненормальная искала возницу, готового отвезти меня в Вандей.

Такой нашелся, но за увеличенную плату, потому что был поздний час.

Мне было все равно, я оплатила нужное количество лари и привязав сундук к экипажу, скрипящему рессорами, на негнущихся замерзших ногах залезла внутрь.

Спасибо умудренному опытом вознице, он положил внутрь пару горячих кирпичей, чтобы я смогла обогреться.

Жаль, не тепловых кристаллов, но и на том спасибо!

Я дрожала, не в силах унять холод, сковавший меня колкими иглами и устало потерев лицо, облокотилась на спинку прикрыла глаза, представляя как высказываю все недовольство господину Гордону, отправившему меня на смерть. Дед был невозмутимым до корней своих густых голубых волос, в которых серебрилась местами седина.

Хорошо же, отнеслись к главной и, по сути, единственной наследнице.

Андромеда, его дочь, у которой была два малолетних отпрыска, были не в счет. Гордон никогда не брал их в серьез, считая, что его распутное чадо, родила на свет созданий, явно нагулянных на стороне, а не от супруга. Один был темноволосым, а другая рыжей. Андромеда уверяла, что ее младшая дочь копия Ады, представительницы рода в пятом поколении. Та была похожа на осеннюю листву. По крайней мере, такой образ изображал выцветший от времени портрет.

Спустя пару часов, то ли дремы, то ли забытья, я наконец, оказалась в Вандее, где мне снова пришлось встретиться с не самыми ласковыми условиями.

Лил дождь. Я прибыла поздно, посему, ни на какой дирижабль уже не успела. Да и не была уверена, что в грозу, что-то полетит. Только если какой-нибудь ненормальный капитан.

Попросив возницу довести меня до приличного постоялого двора, я уже думала лишь о том, чтобы лечь в постель.

Тело ломило и хотелось просто покоя, но не тут-то было!

Стоило дилижансу остановиться и мне выйти в проливной дождь, как меня тут же окатил другой пронесшийся как ненормальный экипаж.

Я просто закрыла глаза, смахивая с щек грязь. Мое терпение было на исходе.