– Беатрис, – повторил он.

Ох. Издевается что ли.

– Ох ладно, – смирилась Беатриче. – Сам-то кто?

Они остановились, парень какое-то время молчал, но потом наконец тихо произнёс:

– Морх Дар'Лара.

И замер, будто ожидая чего-то. Но Беатриче это экзотически звучащее имя не говорило ровным счётом ничего. Она пожала плечами:

– Морх так Морх. Видно и правда эльфийской крови в тебе немало, но я хочу и буду звать тебя Витторио, это имя идёт тебе больше.

Так они и шли всю дорогу под болтовню Беатриче, а Морх молчал и не стремился поддерживать диалог. Видно, смирился с её предположениями и не стал спорить.

Когда меч Карралтая пронзил сердце, Морх не чувствовал боли, только слышал как рвётся ткань, как хрустят кости под напором клинка, да острейшая тонкая полоса металла проходит насквозь. Но боли не было. Она улетела отчаянным криком ещё тогда, когда белая-белая как кусочек льда монахиня лежала неподвижно на полу старого храма. Никакая магия, никакая ярость, ни крики, ни ругань – ничто не могло вернуть её.

Стоя привязанным к камню перед своим убийцей, Морх понимал, что иначе и быть не могло. Не праведный брат сейчас, так кто-нибудь другой рано или поздно прикончил бы его. Быстро ли, мучительно ли, это уже не важно. Имело значение только то, что жизнь стремительно угасала. Перед глазами всё меркло, серело небо над головой, размывались очертания окружающих долину гор, даже лицо светлого (мерзкое слово) воина теперь бледное пятно.

Умирая, Морх улыбался, пока его окончательно не поглотила тьма. Он никогда не задумывался над тем, что будет за порогом смерти, а потому не удивился пустоте. Ни звуков, ни цвета, ни света. В пространстве, где Морх оказался, не было ничего, даже времени и мыслей. Ему показалось, что абсолютная тьма длилась целую вечность, пока бледное предрассветное зарево не резануло по глазам. Пустота постепенно наполнялась шелестом листьев на лёгком ветерке, запахом молодой травы, холодом и влагой земли, где он лежал. Неужели мир духов, в который верили шаманы на его степной родине, так выглядит? Во всяком случае, это уж точно не преисполненные благодатью Небеса, куда возносились постигшие бессмертие.

Боль от ран тут же дала понять, что Морх вовсе не бесплотный дух, а всё ещё человек из плоти и крови. Больших трудов ему стоило подняться, опираясь на собственный меч в ножнах. В глазах темнело от боли и слабости, на лбу проступила испарина, начинался жар, а это очень-очень плохо. Морх осмотрелся насколько это возможно.

Он не поверил своим глазам, потому что действительно был в лесу. Неужели кто-то унёс бездыханное тело с места казни? Или его просто бросили на съедение падальщикам, лишив права даже на самое простое захоронение? Как это не походило на Карралтая, он бы не оставил на поругание тело, даже если оно принадлежит врагу. Светлому ли воину не знать, что это лишь плодит новую нежить, от которой его орден и спасает мир и добрых людей.

Как бы то ни было, никто уже не даст Морху ответы на вопросы. Вокруг лишь весенний лес и утренняя тишина, только где-то вдалеке слышался шум реки. Морх решил, что идея подойти к воде не так уж плоха. Его мучила страшная жажда, и это раздражало даже больше, чем боль и слабость. Кроме того, можно было смыть кровь, насколько это возможно и промыть раны. А там, если не потеряет сознание, можно подумать, что делать дальше и попробовать понять, что это за место. Рядом с его жильём не было столь густых лиственных лесов, значит Морха занесло куда-то очень далеко.

По пути к реке росло множество незнакомых трав, да и не все деревья Морх узнавал. И он уже не был уверен, что находится в пределах Вольных Земель или где-то в Небесной империи. Может, он всё-таки умер и всё происходящее злая шутка духов, про которых рассказывают степные шаманы? Личный ад вечно бродить неизвестно где, мучаясь от полученных ран? Морх окончательно был сбит с толку, когда мельком бросив взгляд на небо, чтобы определиться хотя бы со стороной света, увидел одну бледнеющую луну на ущербе. Там, где он родился и жил, всегда было три луны. Легенды рассказывали, что в древние времена их число доходило до девяти, но великий герой Тори'Ра сбил мятежные светила выстрелами из лука, когда шестеро лунных владык восстали против великого небесного отца.