Однако некоторые из этих общих замечаний могут быть проиллюстрированы на примере одной главы. Риторический метод позднесредневековой речи-проповеди такого рода опирается на столетия комментариев, экзегезиса и анализа, а на ее структуру, по-видимому, повлияла схоластическая методология.[21] Красота такой проповеди состоит в полноте смысла, который можно открыть, погрузившись в ее текст, вывернув его наизнанку, затем выстроив на его основе сложную и разветвленную схему рассмотрения, вращающуюся, тем не менее, вокруг центрального текста и, в конце концов, приводящую к ясным и определенным выводам относительно него. Ближайшим формальным аналогом служит, возможно, музыкальное произведение, в котором определена тема, используются некоторые из перестановок и сочетаний ее частей, затем начинается развитие первоначальной, а также производной темы, позволяющее вывести все мелодические, гармонические, ритмические и тональные вариации этих тем, а после приходящее к краткому резюме исходного материала, возможно, с кодой, добавленной в конце. Но музыкальную, как и риторическую, схему лучше наблюдать непосредственно, чем обсуждать на расстоянии.

Глава 12 первой книги – “De Presentatione Domini in Templum” (I: 98–114) – пример многих применяемых Лудольфом в Жизни Христа характеристик, на которые мы указали как на типичные для структуры и схемы развития, в этой главе обильно используются цитаты, отсылки и аллюзии; таким образом, она представляет хороший пример для обсуждения. Лудольф открывает главу ссылкой на используемый им евангельский текст – он взят из второй главы Евангелия от Луки. Применяемый Лудольфом метод расположения текста должен дать его речевое описание с использованием ключевых терминов, расширенное благодаря объяснению этих терминов. Рассмотрение евангельского отрывка затем дает размышлению книгу, открытую перед читателем. Это может быть проиллюстрировано отрывком из вводной части главы. Прямые цитаты из Священного Писания даны курсивом, как в тексте Риголло.

Et, adveniente autem quadragesima die, postquam, secundum Legem Moysi, impleti sunt dies purgationis ejus, Mariae scilicet, exiit ipsa de stabulo cum Joseph et Puero, ut Legem impleret, in qua nihil purgandum erat, quia sine peccato conceperat. In circumcisione quidem purgabatur puer ab originali, quod a parentibus contraxerat; in purgatione vero purgabatur mater a peccato, quia in libidine conceperat; sed nihil horum in hoc Puero vel in Matre erat. Et tulerunt illum puerum Jesu prius circumcisum de Bethlehem in Jerusalem, ut secundum Legem, sisterent; id est, off erent, seu off erendo praesentarent, eum Domino in templo, et ut darent pro eo hostiam, scilicet par turturum, aut duos pullos columbarum. (Вступление, I: 98)

Но при наступлении сорокового дня, когда «по Закону Моисееву исполнились дни очищения Ее», то есть Марии, Она вышла из хлева с Иосифом и Младенцем, чтобы исполнить Закон, – Та, в Которой нечего было очищать, потому что Она зачала без греха. Если при Обрезании младенец очищался от первородного греха, который приобрел от родителей, то при Очищении мать очищалась от греха, ибо зачала в похоти; но ничего такого не было ни в Младенце, ни в Матери. И «принесли Его», младенца Иисуса, обрезанного ранее, из Вифлеема «в Иерусалим, чтобы», согласно Закону, «представить», то есть посвятить, или же предъявить, посвящая, «его Господу» в Храме, «и чтобы принести жертву», а именно, «двух горлиц или двух птенцов голубиных».