Она. Замечательно… и страшно.
Он. Да нет, хотя… страшновато поначалу.
Она. Это Оно к тебе приходило тогда.
Он. Кто?
Она. Одиночество мое.
Он. Подожди. Самое главное – я понял, что взгляд тот и его пронизывающие лучи – это и есть я, понимаешь? Если нет никаких преград, если ничего, кроме меня, не существует, то я и есть то бесконечное пространство, просвечивающее само себя…
Она. С членом в кулачке?
Он. Ну да. Но потом-то не только в этом положении, но и в работе, в мыслях, поступках…
Она. И когда ты меня душил…
Он. Извини. Вот я встаю перед тобой на колени (встает). Я же не смог тебя задушить.
Она. А я так надеялась!
Он (уткнувшись лицом в ее колени). Почему ты такая?
Она. Потому что полюбила тебя, но встретила не во время.
Он. Не во время любовь не бывает.
Она. Еще как бывает.
Он. Я хотел спросить… ты только не обижайся… Мне кажется… может быть, у тебя была какая-то травма, ну, психическая, сексуальная?
Она. Ты уже спрашивал. Конечно была, у всех они есть.
Он. Может быть, тебе стоит мне рассказать?
Она (смеясь). Психоанализ здесь не поможет.
Он. Ты мстишь мужчинам?
Она. Не знаю… вряд ли. И не борюсь, не соревнуюсь с ними, я не эмансипо… Я просто тебя полюбила.
Он. Ты все время говоришь: люблю тебя, но я как-то… не чувствую этого, ты произносишь это так обыденно.
Она. Мы же с тобой не малолетки. Понимаешь, в тебе есть нечто такое, чего нет у других, чего нет и у меня, но ты это не использовал, занимался не своим делом, поэтому я тебе и подарила его.
Он. Да кого же? Хорошо, я согласен, у тебя на той квартире происходили странные вещи, может полтергейст какой-нибудь и проживал, но у меня-то – ничего подобного. Я и не верю в это, я его не вижу, не чувствую, не ощущаю…
Она. Ой ли? А я чувствую, видимо, я рано к тебе пришла…
Он. Ты снова уйдешь на год? Я тебя не отпущу, я прикую тебя к батарее.
Она. Милый, ты не сможешь содержать нас троих.
Пауза.
Он (встает и расшвыривает картины, стулья). Ну где здесь третий? Нет здесь никого, понимаешь, нет! И не нужно мне навязывать эту раздвоенность!
Она. Это ты мне ее навязал. До тебя я была очень даже однолинейная. А от тебя зачала и понесла, это ты хоть понимаешь?
Он. Ну допустим, понимаю, а что дальше? Как нам быть? Чего ты хочешь?
Она. Вот видишь, нам нельзя подолгу вместе, мы заводим друг друга. А тебе нужен покой, тебе нужно собраться с мыслями, тебе нужно много думать.
Она встает. Он преграждает ей дорогу.
Он. Я тебя не выпущу!
Она. Ты успокойся. Вот мой архитектор закончит свой проект и я приду. Это будет очень красивое здание, таких еще не бывало. И мне будет приятно сознавать, что в этом великолепном здании есть и моя частичка, ты понимаешь?
Он. Ты плачешь?
Она. Да, любимый. Я жалею себя, я жалею, что не могу видеть тебя ежечасно, что я не могу ухаживать за тобой, говорить с тобой каждый день, видеть как ты думаешь и что делаешь. Я жалею себя, потому что никогда не смогу родить тебе ребенка, и все, что я могу тебе подарить – это мечту моего одиночества, которым ты меня заразил… Прости, я не хочу, чтобы ты видел меня зареванной. Мне пора, а не то мой архитектор с ума сойдет.
Обходит его, оцепеневшего. Хлопает дверь.
Явление четвертое
Он (один). Дура! Сука! Психопатка! Извращенка! Тварь! Не хочу ничего больше! Не хочу! Нету жизни! Нету! Деревья есть, города, машины, люди, звери, а жизни нету. Где она, жизнь, где ты?