– Доброе утро, Джулия, – она несколько раз боязливо обернулась. – Как тебе спалось?

– Честно говоря, не очень хорошо, – призналась я, но Беатрис только безучастно кивнула, и мне показалось, что она даже не слушает. – А тебе?

– А? Да-да, отлично, – она натянуто улыбнулась, нервно поправляя воротник блузы.

Я только сейчас заметила небольшую книгу, которую она крепко прижимала к себе. Не будь переплет таким потрепанным и, судя по всему, пошитым из грубого темно-синего ситца, я бы даже не обратила на нее внимания. На обложке красовались выцветшие прописные буквы:

«J. L. M.»

«Patrimoinefamilial»36

– Что это у тебя, Бет?

– Это? Patrimoinefamilial, – прочла она и обрывисто вздохнула. – Старый дневник какого-то из наших предков. Я изучаю семейную родословную.

– Надо же, – мне стало до жути интересно пролистать хотя бы пару страниц: – Можно взглянуть?

Беатрис резко отпрянула и сильнее сжала дневник в руках, хотя я даже не шевельнулась.

– Я еще сама не читала, – неубедительно проговорила она, будто пыталась оправдаться, – но как закончу – обязательно отдам его тебе. Прости, Джулия, я очень тороплюсь. Встретимся позже, ладно?

Я привыкла к тому, что все в поместье постоянно куда-то спешили и никто никогда ни перед кем не отчитывался.

Кроме меня, разумеется.

День тянулся ужасно долго и бессмысленно, ведь впервые я проводила воскресенье не в компании Эрнеста, а в полном одиночестве.

С самого утра небо затянуло плотными тучами и заниматься чертежами не было ни сил, ни желания.

К обеду я успела накружиться перед зеркалом, пересмотреть фотографии из старых альбомов и смахнуть с полок пыль. Минувшая ночь дала о себе знать слипающимися веками, когда я по второму кругу разбирала бумаги на рабочем столе. Не в силах противиться желанию зарыться носом в мягкую подушку, я упала на кровать и почти сразу же уснула.

Нежное, почти неощутимое касание по щеке вырвало меня из плена забвения. Все еще оставаясь в объятиях теплых сновидений, я невольно улыбнулась в надежде увидеть рядом с собой Эрнеста. Я так бы и продолжала лежать в ожидании новой ласки, если бы не холодящий порыв ветра, который с завываниями ворвался в комнату через распахнутое окно.

Только полностью проснувшись, я поняла, что разбудил меня развевающийся балдахин кровати, сорванный с завязки сквозняком.

Время близилось к ужину.

К моему удивлению, леди Луиза на трапезу не явилась. Через миссис Перл она передала свои извинения и пожелала приятно провести вечер, а на мое желание заглянуть к леди Арвель перед сном экономка заявила, что госпожа уже отдыхает, и попросила не тревожить ее.

Судя по всему, Офелия получила известие об отсутствии матери раньше всех и решила не упускать возможности потрапезничать в одиночестве. Молчаливая Беатрис перебросилась со мной парой дежурных фраз и, почти ничего не съев, удалилась.

Куда делся Эрик Мэлтон, я не знала, а миссис Перл лишь пожала плечами и сказала, что не встречала его с самого утра. Оставшись в пустой столовой за столом, накрытым на шесть персон, я почувствовала себя одиноко.

Кусок не лез в горло, но вот вино пошло хорошо. Проговорив про себя тост и наигранно чокнувшись в воздухе с мнимыми присутствующими, я осушила свой бокал в три глотка. Терпкий напиток согрел грудную клетку и слегка вскружил голову. Я не увлекалась алкоголем, но отчего-то сейчас хотелось взяться за нетронутый бокал Беатрис.

Я усмехнулась самой себе, а правая рука непроизвольно потянулась к соседнему фужеру. Из омута глупых решений меня вытащил как нельзя вовремя прибывший Эрнест, запыхавшийся и растрепанный после долгого рабочего дня.