– Мне дайте!

– Ты уж взял, Ванька! Я усмотрела! – пищала маленькая Клава и подкладывала стручки гороха младшим сестричкам – Настёне и Нине.

Ночью выпал град. Рано утром в окошко Григорьевых постучал председатель колхоза:

– Анна, собирай баб! Горох прибило. Надо убрать, а то каюк урожаю будет.

– Я мигом, Петрович! Всех соберу сейчас! Всё уберём! – и Анна торопливо накинула на себя одежонку и побежала собирать женщин.

Пока бегала по домам, звала на работу баб, сильно вспотела. От выпавшего града на улице было прохладно, хоть и август, а ноги в лаптях замёрзли. Да и сама замёрзла. К вечеру у Анны поднялся жар, всю ночь не отходил Фёдор от постели жены. Утром жар спал, и Фёдор немного успокоился. Поехал в соседнюю деревню по работе. А когда вернулся вечером домой, Анна лежала мёртвая. Матрёна со старушками уже обмыли покойницу. Дети, мал мала меньше, испуганно прижались к бабушке и смотрели на мёртвую мать.

Плакала маленькая Нина, просила материну грудь… Как не успокаивала её Матрёна, ребёнок плакал и плакал. А потом Нина замолчала, обессилено закрыла глаза и уснула…

Остался Федор Евдокимович один с четырьмя детьми на руках.       Горе горькое полонило сердце Фёдора. Дети зовут мать, хотят есть, а у него из рук всё валится. Как чумной стал. Неразговорчивый. Осунулся. На работу ездил чернее ночи. Матрёна перебралась жить в дом сына, но ей не под силу было справляться с такой оравой:

– Женись, Фёдор! Детям мать нужна. Хозяйка в доме нужна! Я не вечная. Женись!

Целый год думал Фёдор. Где найти хорошую, добрую жену, чтобы не обижала детей? И посоветовали ему добрые люди взять в жены Галеньку Демидову:

– Есть, мол, в Малом Фролове девка хорошая, работящая и нравом скромная и добрая, да небольшой изъян: глаз один кривой.

5

Над деревенькой с самого утра заходили тучи.

Малое Фролово было основано в 18 веке, расположено в верховье реки Турма, в 29 километрах к северо-западу от уездного города Тетюши Казанской губернии.

Семён Демидов вместе со старшими дочерьми гнал на выпас скот. Девки останутся приглядывать за коровами и телятами, а у Семёна Петровича и так дел невпроворот: надо было помочь куму с покосом.

Уважали деревенские люди Демидова. Никогда слов на ветер не бросал: если пообещал что, то обязательно сделает, поможет. Всё в его руках кипело. За какую работу бы не брался – выходило всё наилучшим образом. И детей к порядку сызмальства приучал. Сначала как-то непривычно было, что девки одни. Всё смеялся:

– Дашутка, ты мне когда перестанешь девок носить, а?

– Бог с тобой, Семён, – ласково отвечала мужу Дарья, – я, что ли, виновата? Кого Бог дал!

– А что он мне сына-то не даёт?

– Не гневай Бога-то, даст и сына!

И правда, спустя года полтора после этого разговора, прямо в поле Дарья Демидова родила сына. Как же радовался Семён Петрович! И Дарья была довольна: угодила мужу. Мальчика назвали Григорием.

– Ну, Дашутка, теперь для порядка ещё двух сыновей мне роди! – смеялся глава семейства.

Но после Григория, тоже через года полтора-два, появилась Анна. Так и рос Григорий в полной девчачьей заботе.

… Глава семейства Демидовых – Семён Петрович – был богатырского телосложения. Вернувшись с русско-турецкой войны в 1878 году в звании фельдфебеля Русской армии, был завидным женихом. По внешнему виду напоминал русского богатыря: окладистая борода, глаза голубые, волосы на пробор. Нужно было жениться, как в деревне без жены? В жёны взял себе Дарью Сорокину из соседней деревни Малое Шемякино.

Дарья была девкой крепкой, красивой, спокойной, с большими карими глазами. Всё в руках её спорилось. Один за одним стали дети рождаться у Семёна с Дарьей: Устинья, Мария, Агафья, Григорий и Анна. Дети все были в родителей своих: здоровые, работящие, красивые. Вот только у Агафьюшки веко на правом глазу было сильно опущено. То ли изъян какой, то ли при родах что повредила бабка-повитуха – неизвестно…