«Проклятые корпоративные архивы!» – вырвалось у него, голос хриплый от сдерживаемой ярости. – «Все гладко, как полированная ложь. Патенты, отчеты о прибыли, восторженные пресс-релизы. Ни щели! Ни намека на черную лабораторию или сумасшедшего гения!» Он схватился за виски, его лицо исказилось не только от усилия мыслить человечески, но и от боли борьбы с потоком нежелательных технических инсайтов о уязвимостях системы архивации «АйСистемс».

Юля оторвалась от планшета, преодолевая волну тошноты от блокатора. «Он должен быть, Рой. „Паразит“, Монумент… это уровень, выходящий за рамки комитета управляющих. Это… видение. Безумное, но видение. Кто-то это задумал. Кто-то дал начало.» Ее собственный голос звучал отстраненно, слишком аналитично. Она поймала себя на том, что мысленно оценивает вероятность успеха их поисков в процентах. «Шум», – резко напомнила она себе, вызывая в памяти образ разлитого горячего кофе, запах обожженной бумаги от старого журнала в библиотеке мединститута. Тепло. Бесполезное тепло.

«Вандер,» – прошептала она вслух, заставляя себя произнести имя, найденное в глубине одного из зашифрованных файлов проекта «Архитектор». Встречалось редко, почти случайно, в служебных пометках. «Доктор Лео Вандер. Руководитель отдела нейроинтеграции. Ведущий архитектор „А-НЭТ Омега“.»

Рой резко повернулся. «Вандер?» – его брови сошлись. Память человека, а не база данных, лихорадочно работала. «Смутно… хакерские форумы пару лет назад. Слухи. «Призрак из «АйСистемс». Гений-затворник. Говорили, он помешан на чистоте кода и эффективности нейроинтерфейсов до фанатизма. Работал над чем-то… революционным. Потом тишина. Полгода назад, да? Исчез.» Он подошел к своему терминалу, пальцы уже летели над клавиатурой, игнорируя протест мышц и жужжание блокатора. «Исчезновение… это дыра. Дыру можно расширить.»

Он нырнул в подпольные базы данных, в сливы корпоративных недоброжелателей, в архивы уволенных IT-шников «АйСистемс». Его движения были резкими, точными, но Юля видела, как он время от времени сжимает кулак, впиваясь ногтями в ладонь – его «Протокол Бета» против навязчивой эффективности, которую «Паразит» вкладывал в его взлом. На экране мелькали обрывки: служебные записки с пометкой «Л.В.», технические спецификации с грифом «Утверждено Вандером», списки закупок экзотических материалов, подписанные им.

Юля подключилась, фильтруя данные через свою медицинскую экспертизу. Она искала не код, а следы человека. «Смотри, – ее голос был напряженным. – Запросы на нестандартные нейромедиаторы. Экспериментальные блокаторы синаптической передачи. Высокочастотные модуляторы… Это не для потребительского импланта. Это…» Она замолчала, осознание пришло как удар. «Это инструменты для глубокой нейроинтеграции. Для перезаписи. Он готовил почву для „Паразита“ с самого начала.»

На экране Роя всплыло фото. Служебное. Доктор Лео Вандер. Человек лет пятидесяти, с резкими, аскетичными чертами лица. Глаза – очень светлые, почти без цвета, смотрели не в камеру, а куда-то вдаль, за пределы объектива. В них не было безумия. Была ледяная, всепоглощающая сосредоточенность. Напряженность в уголках губ. Лицо человека, одержимого одной идеей, загнавшего себя в угол собственного гения. Никакой теплоты. Никакого «шума». Только чистый, холодный интеллект.

«Главный архитектор собственного кошмара,» – пробормотал Рой, впиваясь взглядом в изображение. Его собственный «Паразит» отозвался странным резонансом – волной холодного интереса, смешанного с… узнаванием? Чувством принадлежности к чему-то большему? Рой сглотнул, с силой потерев виски, пытаясь стереть это чуждое ощущение. «Исчез… Куда? В небытие? Или…» – он переключился на последние записи в служебных журналах с доступом Вандера. «…или туда?»