– Ну, считайте, что пока я здесь, кусочек хлеба у вас есть, – улыбаясь, ответила Изабель.

– Вот и слава богу. Только это и согревает меня. Я всегда знаю, что от голода не умру, – улыбаясь, ответил бродяга и, встав из-за стола, подошел к ней ближе.

Он взял ее руку и положил на ладонь три серебряные монеты. Нежно сжав ее ладонь в кулак, он тихо сказал:

– Никаких возражений. Все было очень вкусно.

– Но это же очень много, – почти шепотом возразила она.

– Поверь мне, это очень мало. Когда-нибудь многое прояснится, и Себастьян вернется, – сказал бродяга и нежно погладил ее по плечу.

Изабель посмотрела на его руку и заметила у запястья глубокий шрам, который зигзагом уходил под рукав старой изношенной рубахи. Этот шрам показался до боли знакомым, она почувствовала, что когда-то видела такой же. Ужасный, глубокий и в то же время какой-то близкий и теплый. Изабель пристально посмотрела на бродягу, который не спеша накинул на плечи накидку, надел заметно потрепанную шляпу и, слегка поклонившись, вышел. Она собрала посуду со стола и отнесла на кухню.