– Господи! Всевышний! Что вы делаете?! За что?! За что вы мучаете этого человека?! – истерично кричал Себастьян.

– Брамс, приведи его в чувство! – не обращая внимания на крики Себастьяна, скомандовал палач.

Брамс плеснул на музыканта ковш холодной воды и похлопал рукой по щекам. Музыкант открыл глаза и громко застонал.

– Буланже, вы видите, на что обрекаете этого несчастного? Он уже лишился ног, – спросил палач, взяв в руку нож с длинным и тонким лезвием.

– Я ничего не знаю! Ничего! – кричал Себастьян.

Человек в маске подошел к музыканту и, посмотрев на него, сказал:

– Бал смерти продолжается.

– Прошу вас, не надо! За что?! Я не… – Музыкант не успел договорить. Холодная сталь ножа рассекающими ударами срезала часть рубахи вместе с кожей. Крик боли наполнил пыточную камеру ужасом. Начальник тюрьмы вытер платком лицо и закрыл глаза.

– Буланже, вы ничего не вспомнили? – спросил Брамс.

– Да не знаю я ничего! Не знаю! – кричал Себастьян, отворачиваясь, чтобы не видеть происходящего.

Брамс посмотрел на палача и кивнул головой. Человек в маске резко ударил ножом в грудь музыканта, и крик прервался. Последний тихий выдох-стон означал, что мучения музыканта закончились.

– Буланже, вы хотите оставить сиротами всех тех детей, которых сюда заводили? Или вы до сих пор думаете, что мы пугаем? – спросил Брамс.

Палач подошел и встал рядом с Себастьяном.

– Буланже, я буду убивать до тех пор, пока вы не вспомните, – спокойно сказал палач.

Себастьян плакал и повторял:

– Я ничего не знаю! Что вы хотите? Не знаю ничего!

– Брамс! – крикнул палач.

Помощник отцепил от стены мужчину и подвел к палачу.

– Свинья, скажи уже им, что они хотят! – закричала одна из женщин.

– Дайте мне нож! Я его сама убью, этого заговорщика! – поддержала другая.

– Слышите, Буланже, ради этих людей вы участвовали в заговоре. Имена и фамилии ваших друзей? – спрашивал Брамс.

– Я не участвовал! Молю вас! Я не участвовал! Я не знаю ничего! – встав на колени, твердил Себастьян, сложив руки для молитвы.

Человек в маске сделал шаг в сторону мужчины, которого сзади держал Брамс. Удар ножа пришелся мужчине в грудь, и он, вздрогнув, повалился на пол рядом с Себастьяном. Тело стало дергаться в предсмертных судорогах, и Себастьян стал отползать от него к стене. Одна из женщин закричала, схватив себя за волосы.

– Буланже, имена и фамилии? – спрашивал Брамс.

– Следующего! – спокойно сказал палач.

Брамс подвел еще одного мужчину. Человек в маске показал на стену рядом с Себастьяном. Брамс пристегнул мужчину к стене.

– Сучье вымя, скажи им, что они хотят! – крикнул мужчина, посмотрев на Себастьяна.

– Буланже, вы еще можете его спасти, – присев и глядя ему в глаза, спокойно сказал палач.

Себастьян молчал, испуганно глядя то на палача, то на Брамса. Человек в маске встал и сделал шаг к мужчине.

– Не надо, я простой лавочник! Я прошу вас, не убивайте! У меня дети! Пощадите! Я прошу вас! – просил мужчина.

– Стойте! Я скажу! Я скажу! Не убивайте больше никого! – крикнул Себастьян.

– Брамс, где там Крюшо? – спросил палач.

Помощник подошел к начальнику тюрьмы, который сидел у дверей и, закрыв лицо руками, что-то шептал.

– Крюшо, идите, надо записать! – сказал Брамс.

– Да, да, конечно. – Начальник тюрьмы вытер пот со лба и прошел к маленькому деревянному столу.

– Мы слушаем вас, Буланже! – громко сказал Брамс.

Себастьян посмотрел на палача, потом на мужчину и тихо попросил:

– Уведите их всех. Я все скажу.

– Нет, Буланже, сначала вы скажете, а потом их уведут. Быть может, вы не удовлетворите нас своим ответом, – ответил Брамс.

– Смелее, Буланже, говорите! – сказал палач.