- У них был тайный роман? - глаза Лерки алчно полыхнули, меняя цвет. 

- Да какой там роман. Просто переспали разок, и всё, - видно было, что Максиму с трудом даются эти слова, ведь речь шла не об абстрактной чужой тётке, а о его родной матери. - Его постоянный пианист-аккомпаниатор не смог приехать, заболел. А мама тогда как раз работала концертмейстером в Доме Музыки, где у него должен был состояться концерт. Она же тоже очень талантливая, - торопливо добавил Максим, точно оправдывая мать, - может сыграть с листа любую мелодию, вот её и вызвали на подмогу... Они репетировали вместе пьесу Крейслера, потом великолепно отыграли концерт, ну и... он пригласил её вечером поужинать в ресторане в знак признательности. А наутро она проснулась в его гостиничном номере. Как-то так... - ему было дико, страшно неловко делиться с Леркой такими деликатными подробностями из маминой личной жизни, даже ещё более неловко, чем в тот момент, когда он сам выслушивал от матери эти постыдные признания. Но ему больше некому было об этом рассказать. К тому же, Максим был уверен, что подруга не станет над ним смеяться. Так оно и вышло, даже более чем: рассказ произвёл на Лерку воистину потрясающее впечатление. 

- Как романтично! - выдохнула она, восхищённо порхая ресницами. - Настоящая любовь с первого взгляда! 

Откровенно говоря, Максим очень сомневался, что там была именно любовь. Он видел фотографии материи в молодости, она и тогда не блистала красотой: простушка с белобрысой тощей косицей, бесцветными бровями, носом-картошкой и нескладной приземистой фигурой... В год, когда она забеременела, ей исполнилось уже тридцать лет - по тогдашним меркам безбожно, критически поздно для первых родов. Впрочем, отец оказался и того старше, на момент советских гастролей ему было слегка за сорок. 

- В общем, он просто уехал к себе обратно в Румынию, не спросив у мамы ни телефона, ни адреса. Явно не был настроен на продолжение романа, - с затаённой обидой произнёс Максим. - Ну, а мама обнаружила, что забеременела, уже позже... 

- И она даже не пыталась его разыскать, как-то связаться? - ахнула Лерка. 

Он покачал головой: 

- Вообще-то я тоже считаю, что ей надо было это сделать. Но она же упёртая. Гордая, как не знаю кто, - Максим невесело усмехнулся. - Всё сама-сама-сама... вот и меня поднимала сама. Чтобы обеспечить мне счастливое детство, пахала как лошадь. Не гнушалась играть в ресторанах, на свадьбах, брала учеников и давала им уроки музыки на дому, ездила с оркестром на гастроли к чёрту на рога... просто для того, чтобы я мог нормально жить и... и тоже заниматься музыкой. 

- Она молодец, - искренне произнесла подруга. - У моей матери после папиной смерти вообще пропало желание чего-либо добиваться, да и сам вкус к жизни исчез. 

В её голосе звучала застарелая обида. Максим знал, что Леркин отец умер, когда ей было всего четыре года. Нелепая, несправедливая смерть - его сбил неопытный водитель прямо на пешеходном переходе. Подруга уверяла, что очень хорошо его помнит и до сих пор скучает по нему. А вот как перенесла утрату Лерина мать, Максим не был в курсе. 

- Родители же вместе работали, оба были инженерами на одном предприятии, - глухо сказала Лера. - А когда папы не стало... она просто прекратила ходить на работу. Вообще перестала интересоваться тем, что происходит вокруг. Лежала на кровати сутками и молчала, будто окаменев - не открывала на стук в дверь, не ела и не пила... Она и про меня забыла. Я просто стала ей не нужна без отца, понимаешь?.. Мне было очень страшно, что она тоже умрёт, я постоянно пыталась как-то растормошить её, заставить встряхнуться, прийти в себя, говорила: “Мама, я хочу кушать. Мама, я хочу гулять. Мама, отведи меня, пожалуйста, в садик!” Она не реагировала. Целую неделю я провела с ней один на один в квартире... - Лера зажмурилась на миг. - Это была самая страшная неделя в моей жизни. Я даже не могла открыть дверь и выбраться наружу, потому что она была заперта изнутри на ключ, а где находится этот ключ, я понятия не имела. Я целыми днями везде его искала. На полках. В шкафу. В тумбочках. В ящиках комода... Самое ужасное, что меня никто даже не хватился. Ни в детском саду, ни во дворе... Все знали, что я потеряла отца, и решили, что мы с мамой просто куда-то уехали на время, чтобы отвлечься от своего горя.