Учительница физики Тамара Викторовна Храмина открыла окно в школьном классе, и весенний ветер на несколько секунд поднял вверх длинные рыжие кудри Леры Скворцовой, сидящей прямо за первой партой. Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд с последних рядов, Лера каким-то особенным жестом руки, присущим только ей, кокетливо поправила свою прическу и, как бы невзначай, улыбнулась.

В каждой школе есть учителя-легенды, а есть учителя, о которых слагают легенды. Педагог Тамара Викторовна Храмина сумела совместить в себе и то, и другое.

Тамара Викторовна Храмина славилась в нашей школе своей принципиальностью, а также весьма нетривиальными методами преподавания физики. За исключительную харизму и поднятую химзавивкой прическу, похожую на индейский ирокез, ученики дали ей прозвище «Апача» в честь свирепого индейского племени. На этот творческий псевдоним Апача не обижалась и даже тайно гордилась им, считая, что именно он и выделяет её среди серой массы остальных учителей школы.

– Джордано Бруно не раз повторял… – произнесла Тамара Викторовна в тот самый момент, когда Лиза, сидящая за партой рядом с Лерой Скворцовой, бросила мне обратно мою же скомканную записку.

Записка пролетела полпути и была перехвачена Килей, который без тени стеснения развернул её и, не колеблясь, прочел. После этого мой друг поднял взгляд и вопросительно посмотрел на Лизу. Та жестом дала понять, что ответ в письме адресован не ему, а мне. Скомканная записка тут же была переправлена в мою голову, отразившись от которой, упала на пол и притаилась между рядами парт.

Примерно в это же время на другом конце школы, в сине-зелёном мундире с чёрными пуговицами, по лестнице, такого же чёрного, как и пуговицы, хода, поднимался инспектор пожарной охраны Павел Егорович Кривоплётов. Появился он здесь не случайно, а после того, как директор школы Константин Петрович позвонил маме Кили – Ольге Петровне, грациозному работнику местной администрации, выбравшей сегодня из всего спектра парфюмерных изделий аромат-антидепрессант «Premier Figuier», который, несмотря на богатый, свежий и одновременно согревающий букет запаха, настроения собравшимся почему-то не добавлял.

– Ольга Петровна, я всё понимаю: понимаю, что ваш сын, что переходный возраст, но поймите и вы меня, – говорил тучный Константин Петрович, который семенящими шагами старался успеть за длинноногой комиссией.

Ольга Петровна и Константин Петрович остановились на лестничной площадке, а инспектор пожарной охраны Павел Егорович продолжил своё восхождение дальше вверх по ступенькам.

– Мальчик уже стоит на учёте в детской комнате милиции, инспектором он был направлен в спецшколу, а мы – обычное образовательное учреждение. В конце концов поймите, мы дорожим своей репутацией, – с этими словами директор школы Константин Петрович, как бы извиняясь, развёл руками.

Дойдя до чердака и не обнаружив ни единого нарушения, Павел Егорович глубоко вздохнул, похлопал себя ладонями по внутренним и внешним карманам мундира в поиске начатой пачки сигарет и обнаружил её в кармане брюк.

– Что там, Павел Егорович?! – спросила Ольга Петровна, пытаясь высмотреть инспектора, выпавшего из поля зрения.

Павел Егорович сделал несколько глубоких затяжек, выдохнул дым, а затем, затушив сигарету о стену, произнёс:

– Нарушение: огнетушителя нет и накурено, – строго сказал Павел Егорович, свесившись через перила лестницы, чтобы показать Константину Петровичу якобы найденный окурок.

Ольга Петровна довольно посмотрела на директора и произнесла:

– Я вас понимаю, Константин Петрович, и тоже прошу войти в мое непростое положение. Вы нам, кстати, ещё компьютерный класс не показали, – тихо сказала Ольга Петровна, а затем, повысив голос, добавила: – Спускайтесь, Павел Егорович, Константин Петрович нам ещё компьютерный класс хочет показать.