Зоя Семёновна взяла в свои руки очередную контрольную работу и произнесла:

– Азарнов! – громко сказала Зоя Семёновна.

Ученик Медведь, которому принадлежал данный математический труд, сразу встрепенулся, как будто к его стулу вдруг подали разряд электричества. Зоя Семёновна, от листка с контрольной, недовольно перевела свой взгляд на нерадивого ученика и произнесла:

– Ну, тут у нас твёрдая двойка, – сказала Зоя Семёновна.

Медведь молча встал из-за парты и виновато воткнул взгляд в крашеный пол школьного класса, а учительница продолжила:

– Третья двойка, Коля, третья. Как тебе только не стыдно… Маму твою жалко, Азарнов, всё ходит она к нам в школу, между прочим, на педсоветах всё просит, чтобы перевели мы тебя, лоботряса, в следующий класс, а ты… Эх ты… Что же мне с тобой делать?

Медведь виновато пожал своими громадными плечами и продолжил рассматривать крашеный пол класса. В воздухе повисла пауза. Зоя Семёновна на минуту ушла в себя, а затем вдруг произнесла:

– А давай мы к тебе Винтера пересадим, – неожиданно сказала Зоя Семёновна. – Он у нас отличник, пусть и поможет товарищу.

По хитроумному плану Зои Семёновны моя пересадка к отстающему сразу по всем предметам ученику должна была каким-то положительным образом сказаться на его успеваемости, но, забегая вперёд, отмечу, что время показало совсем обратные результаты.

С Медведем мы сдружились моментально и уже на том же уроке вместе были выставлены из класса в коридор, где, по другому замыслу педагога Зои Семёновны, должны были быть схвачены завучем Зарецкой, дежурившей в тот день по школе. Причиной нашего выдворения из класса стал смех над учеником Килей, который забавно иллюстрировал своим вольным сурдопереводом Зою Семёновну, отчаянно пытавшуюся объяснить классу новую тему урока.

Оказавшись в коридоре, я и Медведь уселись на подоконник и стали ждать окончания урока. Просидев в тишине какое-то время, Медведь достал из своего кармана продолговатую лазерную указку, похожую на никелированную пулю, и направил её в тёмный угол лестничного пролёта. В стену ударил яркий красный огонёк, напоминающий светящуюся точку снайперского прицела.

– Видел такую у кого? – похвастался Медведь и протянул мне в руки это чудо заграничной техники.

Лазер был изрядно потёртый, но довольно редкий, возможно, даже привезённый из дальнего рейса каким-нибудь заботливым папой-моряком. Я покрутил указку в своих руках, затем направил её вдаль коридора и нажал на маленькую кнопку, что была расположена сбоку на торце этого изделия. На противоположной стене зажглась яркая красная точка.

– Крутая вещица? – спросил меня Медведь.

Я кивнул в ответ и продолжил двигать красную точку лазера по стене.

– На сколько метров луч бьёт? – деловито спросил я у Медведя.

– Восемьсот, – так же деловито ответил мне он.

– Круто, – сказал я.

– Бери себе, дарю, – произнёс Медведь, и этим широким жестом окончательно укрепил начало нашей большой дружбы.

Девочки взрослеют гораздо быстрее мальчиков – это знает каждый. Но не каждый знает, что природа с самого раннего детства наделяет будущих мужчин особой чертой, зреющей где-то в глубинах их мальчишеских душ и зовущей на подвиг.

Лера Скворцова была не только самой красивой девушкой в нашем классе, но, возможно, и во всей школе. Помимо стройной фигуры и кудрявых рыжих волос, спускавшихся до плеч, в ней была какая-то неповторимая женственность, которая действовала словно гипноз на всех без исключения парней нашего класса. Казалось, что каждый жест или движение этой молодой особы – сидела ли она за партой, шла по коридору или просто писала шариковой ручкой в своей школьной тетрадке – всегда был наполнен чем-то особенным, заставляющим мальчишеские сердца ускорять свой ритм. Каждый из нас, учеников 10-«Б» класса, втайне мечтал, чтобы Лера однажды обратила своё императорское внимание именно на него и, быть может, даже согласилась пройтись вместе после школы домой. Однако, увы, девушка хоть и была приветлива со всеми нами, но взаимностью никому никогда не отвечала и со школы предпочитала возвращаться вместе со своей страшненькой подругой Лизой Волкостреловой.