– Здесь была война. Люди не имели возможности вовремя обратиться к врачу.

– Позови Дениса Олеговича, пожалуйста. У нас есть наркотические анальгетики, но чтобы их выписать, мне нужно его разрешение.

Орлов вошёл в палатку и тут же напоролся на неприязненный взгляд мужа пациентки. Тот, яростно жестикулируя, что-то быстро заговорил на арабском.

– Он говорит, что ни один посторонний мужчина не смеет посмотреть на его жену. И, тем более, прикоснуться.

– Объясни ему, что сейчас я не мужчина, я врач, – спокойно ответил Денис, – И, если Марьяна Андреевна меня позвала, значит дело действительно серьёзное. Что там, Марьян?

– Онкология в терминальной стадии. У неё сильные боли. Мы можем выписать наркотические анальгетики?

– В таблетках у нас только трамадол. А он поможет?

– На какое— то время должен. И это лучше, чем ничего.

– Хорошо, выписывай. Я распишусь.Саид, переведи, что вылечить его жену мы не можем, но можем немного облегчить её состояние, – Орлов вышел из— за ширмы и посмотрел в глаза мужу пациентки.

Тот выслушал переводчика и затараторил на повышенных тонах, угрожающе наступая на Дениса.

– Что он говорит?

– Он считает, что вы не только ничем не помогли, но и оскорбили его и его жену, посмотрев на женщину без одежды. Тем самым введя в грех её чистую душу, которая вскоре предстанет перед богом. Что, находясь в его стране, вы должны чтить религиозные законы. А ваши женщины ходят с непокрытой головой, оголенными шеей, руками и в брюках, вводя в искушение местных мужчин.

Денис посмотрел в глаза сирийцу и жёстко ответил:

– Саид, напомни ему, что он сам обратился к нам за помощью. В том числе и к нашим женщинам. Они – российские военнослужащие и одеты строго по форме, установленной законами нашей страны. И по— другому не будет.

Марьяна, выпиши им рецепт и пусть уходят. И, прошу тебя, не выходи одна на улицу. И это касается всех наших женщин. Только со мной или с кем— то из охраны. Не понравились мне его рассуждения… Звучит как угроза.

Денис только закончил вечерний доклад вышестоящему командованию и закрыл экран служебного ноутбука, когда его накрыло странное ощущение: с Марьяной что-то случилось.

Не надо было вставать с места, куда-то идти, задавать лишние вопросы, эта информация шла откуда-то изнутри. Он просто знал, что ей нужен. Именно сейчас, в эту минуту.

Ден нашарил в ящике стола телефон и нажал кнопку вызова. В динамике что-то затрещало, но сигнал пошёл.

– Господи, Денис, как ты кстати… – раздался из трубки мелодичный голос, – А я сама собиралась тебе звонить… Слушай, тут такое дело… Как ты думаешь, в этом районе есть какие— нибудь эпидемиологические службы?

– Ты где? – ровным тоном спросил Орлов, хотя сердце замирало от нехороших предчувствий.

– В частном доме. Пара – тройка кварталов к юго— востоку от лагеря.

– И что ты там делаешь одна? Я же запретил тебе выходить без охраны на улицу.

– Я не одна. С Саидом. Он просто попросил посмотреть родственника, который вернулся из далёкой поездки, заболел и чувствует себя настолько плохо, что не может встать с постели… Короче, Денис, я, конечно, не инфекционист, но тут, похоже, бубонная чума…

– Твою мааать… Этого нам ещё не хватало… – Орлов тяжело опустился на стул, лихорадочно соображая, – Ты сама— то как одета? Хоть маску с перчатками с собой взять догадалась?

– Догадалась. Только толку от них… Положен— то противочумный костюм. Не дураки же это придумали. Короче, ума не приложу что делать дальше… Тут большая семья. Женщины, маленькие дети… Гентамицин у нас, вроде, был, лечить есть чем. Но как быть с санитарной обработкой помещения и изоляцией контактных? И самой мне теперь куда? На карантин? Оставаться здесь или возвращаться?