Рамуте улыбнулась. Примирительный секс ей всегда нравился куда больше, чем прощальный.
– Сначала закажу билет, – сказала она и достала смартфон.
Пальцы пробежали по экрану.
«Один билет».
«На завтра».
«Оплатить».
– Нужно закончить с Весами, – едва различимо прошептала она и убрала телефон.
Глава 4
Женщина возвращалась от остановки.
Несмотря на ясное небо и сухую погоду, в руке у нее был зонт. Вчера весь вечер лил дождь, очевидно, женщина не ночевала дома.
– Ну, здравствуй, Скворцова Маринка. Здравствуй, моя непослушная девочка, – прошептал он, наблюдая за женщиной в бинокль.
Она выглядела счастливой.
Ее летние туфельки пританцовывали, порхали над асфальтом. Сумочка весело раскачивалась в такт шагов. Теплый ветер ласкал ее высветленные перекисью кудри, солнечные зайчики разлетались по сторонам от тоненькой оправы ее низко посаженных очков. Глядя на женщину, казалось, что нет в городе человека счастливее ее.
Время от времени она останавливалась и оглядывалась.
– Ой-ой! – он тихо вскрикнул и пригнулся, когда женщина посмотрела на окно дома, за которым прятался он.
Он ждал в засаде. Укрылся в полуразваленном здании, заставленном строительными лесами.
– Отвернись. Не смотри на меня. Кому говорят? Скворцова, сейчас же отвернись! Не смей смотреть сюда.
Доска мерно скрипнула под его ботинком, испачканном в цементном растворе.
Он пригнулся еще ниже и затаил дыхание.
Несмотря на то что он был уверен, что с такого расстояния его точно никто не заметит, присел на корточки и для надежности спрятал бинокль за спину.
Женщина огляделась, поправила сумочку и как ни в чем не бывало продолжила путь.
– Она чувствует, – прошептал он. – Ат, ат… Жертва всегда чувствует, когда за ней наблюдает хищник.
Доска вновь скрипнула.
Он зажал ладонью себе рот, чтобы никто не услышал его взволнованное дыхание. Грязный ботинок затрясся в предвкушении и нехотя отступил от окна.
– Терпение, ат, ат, – прошептал он.
Улыбка искривила его рот, и он облизнулся.
Какое приятное ощущение.
– Подготовка, ат. И терпение.
Его коленки тряслись. Голова кружилась.
– Сезон охоты на непослушных девочек… В разгаре. Да? Ведь так, Скворцова?
Он втянул ноздрями пыльный воздух, задержал дыхание и медленно поднес бинокль к глазам.
– А теперь давай покажи мне, Скворцова Маринка, в какой квартире ты живешь.
Он направил бинокль на окна дома, в который зашла женщина, чтобы не упустить ее из виду. Повезло, что в старом здании нет лифта, ему не придется, как в прошлый раз, маскироваться и ездить вверх-вниз с этажа на этаж, опасаясь, что кто-нибудь запомнит или, еще хуже, узнает его.
– Не упрямься, ат, ат, покажись.
Он представлял, как она остановилась у почтового ящика, как она достает из него корреспонденцию.
– Вот, – он заметил ее силуэт, поднимающийся между третьим и четвертым этажом. – Вот так. Молодец, Скворцова. Молодец, моя непослушная девочка. Умница, Маринка. Значит, у тебя четвертый этаж. А дальше? Направо или налево от лестницы?
Он рукой остановил трясущееся колено, из-за которого не получалось ровно держать бинокль.
– Давай признавайся, Скворцова. Показывай, где ты спишь, и скоро я приду за тобой…
Голос прозвучал, словно вместо человека говорил какой-то бездушный демон.
Он испугался.
Пришел в себя, отскочил от окна и встряхнул головой.
– Как? – прошептал он, заикаясь.
Ему стало страшно.
Он запаниковал. От осознания того, что теперь сам процесс, не цель, ради которой все затевалось, а именно процесс стал доставлять ему удовольствие.
Сердце забилось быстрее.
Бинокль выскользнул из мгновенно вспотевшей ладони и с грохотом упал на доски.
– Н-нет. Ч-что? Фу! Нет-нет! Гадость! Мерзость! На самом деле мне же противно…