Наиболее значим среди них уральский цикл, над произведениями которого Аполлинарий Васнецов работал с начала 1890-х годов и до конца жизни – уже в начале 1930-х годов им были исполнены две гравюры, вновь обращенные к образам уральской природы. В основном уральский цикл составили пейзажи монументального характера, и именно как художник-монументалист Аполлинарий Васнецов вошел в историю отечественной пейзажной живописи.
Действительно, столь самобытных живописцев, как Аполлинарий Васнецов, в русской живописи конце XIX – начале XX века известно немного. Он стал самобытным мастером монументально-эпической пейзажной картины, посвятившим свои образы природе Урала, Сибири, Вятского края, и в первую очередь древней Москве. Одной из основных тем в его живописи стала московская архитектура XVII века: «Улица в Китай-городе. Начало XVII века»[165], «Москва конца XVII столетия. На рассвете у Воскресенских ворот»[166], возможно, навеянная вступлением к опере Мусоргского «Хованщина», эскизы декораций к которой незадолго до этого также исполнил «певец» старой Москвы. Младший брат, как и старший, с первого приезда не переставал восхищаться древней златоглавой столицей.
Возвращаясь к событиям 1878 года в жизни Виктора Васнецова, нельзя не отметить, насколько непросто было начинать молодому художнику самостоятельную семейную жизнь в Москве, о чем узнаем из его эпистолярного наследия. В одном из посланий Ивану Крамскому, с которым велась регулярная переписка, он сообщал:
[Москва], 28 июня 1878 г.
Уважаемый Иван Николаевич,
выставка наша кончена 1-го июня в Москве и картины мои в целости остались – никто не купил ни одной. Дашков, которому я рисовал известные Вам портреты, уехал до конца августа, кажется, за границу. Работ других никаких. Следствие всего этого – сижу без денег и даже взаймы негде взять. Прибавьте еще к этому настоящее кризисное время… если у Вас, Иван Николаевич, есть лишние 200 р. – то не откажитесь ссудить меня ими. Портреты Дашкова я буду продолжать, из них буду уплачивать Вам без обману. Хотелось бы с Вами поговорить вообще и о другом, но на душе такая скверность, что лучше уж ни о чем не говорить…
Разумеется, Вы знаете, что Ваш отказ меня нисколько не оскорбит. Обращаюсь я к Вам просто в состоянии метания из стороны в сторону…
Желаю Вам всего лучшего.
В. Васнецов»[167].
Однако ни начало семейной жизни, ни бытовые и материальные трудности, ни напряженная творческая работа не стали препятствием для по-прежнему активной общественной деятельности целеустремленного художника, о чем узнаем из других его писем к Ивану Крамскому.
«Москва, 18 сентября 1878 г.
Уважаемый Иван Николаевич,
я только третий день вернулся из Вятки и поэтому только сейчас могу Вам ответить на Ваше письмо от Правления Товарищества. Я совершенно согласен принять Волковского на изложенных в письме условиях, так как нам крайне нужен подобный человек; выбора нет; и, наконец, рекомендует его человек знающий его, Ив[ан] Иванович. Из Москвы Вам писали, что предварительно не мешало бы предложить эти же условия г-ну Чиркину, в виду того, что он уже человек опытный и нам человек известный (лично я его не видал). Это, по-моему, резонно, если только удобно и место жительства известно.