В доме было тепло и неуловимо пахло мёдом и цветами. Уже расстегивая шубу, поняла, что я недостаточно презентабельно одета. И если в доме травницы я шубу не снимала, то здесь такой фокус не получится. Постаралась незаметно снять старую коричневую шаль, но я не уверена, что это у меня вышло. Недошапку с белой шалью у меня Бернард забрал так, что я даже не заметила сам процесс. А Улрика тут же повела меня в горницу. Возле накрытого стола хлопотали девчушки, расставляя разносолы и приборы.

Вскоре мы уже уплетали за обе щеки невероятно вкусную пищу, простую, деревенскую, оттого, наверное, и настолько аппетитную. Остановилась только когда поняла, что ещё один пирожок просто не влезет. Тяжко вздохнула и глотнула травяного чая, надеясь взбодриться. А то после обильного обеда меня в сон потянуло: ночью-то практически не спала.

Прикрыв рот ладошкой, поднялась следом за Улрикой, чтобы убрать посуду. Но она поспешно усадила меня обратно.

— Да что это вы, госпожа, удумали?! — с укоризной произнесла женщина. Я попыталась возразить, что привычна к труду ещё с Института, но меня не слушали. — Посмотрите, сколько у меня помощниц. Неужели мы не справимся?

К этому моменту уже половина посуды была убрана в мойку шустрыми девчонками, да и мальчишки не чурались помочь матери и сестрам. Сколько же у них детей? Вита тоже порхала по помещению, оживленно болтая с девчатами. Она с Тимом обедала за противоположным концом стола, по соседству с другими наемными работниками Бернарда. Значит, пасечник действительно живет хорошо.

Как-то незаметно все разошлись по делам. Ребятню Ульрика отправила на второй этаж, а сама присела рядом с мужем.

— Бернард… — начала я негромко. Он тут же подался ко мне, выказывая всевозможное внимание. — Я знаю, что оброк за апрель ты уже оплатил. Но мне нужен воск, весь, что у тебя остался. Могу купить...

— Да тю на вас, госпожа! — откликнулся Бернард с улыбкой. — О чём речь? Весь отдам, да его не так много и осталось.

— А у тебя нити, что ты для фитиля используешь, ещё есть? — решила я немного проявить нахальство.

— Есть, как не быть? — Он развел руками. — Хаган! — крикнул он в сторону второго этажа. Тут же послышались шаги на лестнице.

— Да, отец? — Старшой сын Бернарда был уже завидным женихом, лет семнадцати на вид, косая сажень в плечах.

— Принеси воск и шпагат для свечей, — распорядился пасечник и снова выжидающе посмотрел на меня.

— Тогда я запишу, что ты оброк за май заплатил?

— Да бросьте, виконтесса, считайте это подарком по случаю вашего выздоровления! — с улыбкой сказал Бернард. А глаза-то остались серьезными. — В деревне уже поговаривали, что не оклемаетесь вы.

Я откинулась на спинку стула и выдохнула. Ничего в этих слухах удивительного не было, поэтому сейчас мне было интересно другое.

— А что ещё в деревне говорят? — вкрадчиво спросила я. Отчего-то была уверена, что Бернард на моей стороне, и эта убежденность возникла не из-за подарка пасечника или вкусной трапезы.

— Что поместье ваш брат заложил, — без экивоков сообщил пасечник. — И скоро у нас другой хозяин будет, барон дель Соро.

— И откуда же известно имя будущего хозяина? —заинтересованно протянула я.

— Так слуги разболтали, что барон приезжал к виконту накануне несчастья. А как они ругались в кабинете, многие слышали.

Я с умным видом кивнула, внутренне досадуя и на слуг, и на память, которая ещё полностью не восстановилась.

— Так, значится, не врут вилланы? — обеспокоенно уточнил Бернард.

— Заложено поместье, — негромко призналась я, но тут же улыбнулась и бодро продолжила: — А вот насчет другого хозяина — это мы ещё посмотрим. Я так просто сдаваться не намерена. У меня есть ещё почти два месяца, чтобы выплатить долг по закладной, и я уже даже наметила план, как это сделать.