Анисья одна.

Анисья (останавливается, прислушиваясь). Опять что-то бурчит. Должно, слез с печи.

Анисья и Акулина (входит с вёдрами на коромысле).

Анисья. Кличет. Поди погляди, чего ему? Во… орёт.

Акулина. А ты-то что ж?

Анисья. Иди, говорят.

Акулина идёт в избу.

Анисья одна.

Анисья. Измучил он меня. Не открывает, где деньги, да и всё. Намедни в сенях был, должно там прятал. Теперь и сама не знаю где. Спасибо, расстаться с ними боится. Всё в доме они. Только б найти. А на нём вчерась не было. Теперь и сама не знаю где. Измучал меня на отделку.

Анисья и Aкулина (выходит, повязываясь платком).

Анисья. Куда ты?

Акулина. Куды? А велел тётушку Марфу позвать. Позови, говорит, сестру ко мне. Я помру, говорит, нужно мне ей сказать слово.

Анисья (про себя). Сестру зовёт. О, головушка моя! О-о! Должно, ей отдать хочет. Что стану делать! О! (Акулине.) Не ходи! Куда ты?

Акулина. За тёткой.

Анисья. Не ходи, говорю, я сама схожу, а ты с бельём-то иди на речку. А то до вечера не успеешь.

Акулина. Да он мне велел.

Анисья. Иди, куда посылают. Сама, говорят, схожу за Марфой. Рубахи-то возьми с плетня.

Акулина. Рубахи? Да ты, мотри, не пойдёшь. Он велел.

Анисья. Сказала, пойду. Анютка где?

Акулина. Анютка? Она телят стережёт.

Анисья. Пошли её, авось не разбегутся.

Акулина собирает бельё и уходит.

Анисья одна.

Анисья. Не пойтить – заругает, а пойтить – отдаст он сестре деньги. Пропадут все мои труды. И что делать, сама не знаю. Расскочилась моя голова. (Продолжает работать.)

Анисья и Матрёна (входит с палочкой и узелком по-дорожному).

Матрёна. Бог помочь, ягодка.

Анисья (оглядывается, бросает работу и всплёскивает руками от радости). Вот не чаяла, тётушка. Лучил же Бог какого гостя ко времени.

Mатрёна. Ну, что?

Анисья. Уж я и в уме смешалась. Беда!

Матрёна. Что ж, жив, сказывают?

Анисья. И не говори. Жить не живёт и помирать не помирает.

Mатрёна. Деньги-то не передал кому?

Анисья. Сейчас за Марфой, за сестрой родной посылает. Должно, об деньгах.

Mатрёна. Видимое дело. Да не передал ли кому помимо?

Анисья. Некому. Я, как ястреб, над ним стерегу.

Mатрёна. Да где ж они?

Анисья. Не сказывает. И не дознаюсь никак. Хоронит где-то из одного места в другое. А мне тоже от Акульки нельзя. Дура-дура, а тоже подсматривает, караулит. О, головушка моя! Измучилась я.

Матрёна. Ох, ягодка, отдаст денежки помимо твоих рук, век плакаться будешь. Сопхают они тебя со двора ни с чем. Маялась ты, маялась, сердечная, век-то свой с немилым, да и вдовой с сумой пойдёшь.

Анисья. И не говори, тётка. Изныло моё сердце, и не знаю, как быть, и посоветовать не с кем. Говорила Миките. А он робеет, не хочет в это дело вступать. Только сказал мне вчерась, что в полу они.

Матрёна. Что ж, лазила?

Анисья. Нельзя – сам тама. Я примечаю, – он их то на себе носит, то хоронит.

Матрёна. Ты, деушка, помни: раз маху дашь, век не справишься. (Шёпотом.) Что ж, крепкого чаю-то давала?

Анисья. О-о! (Хочет отвечать, видит соседку, замолкает.)

Те же и кума (проходит мимо избы, прислушивается к крику в избе. К Анисье).

Кума. Кума! Анисья, а Анисья! Твой, никак, кличет.

Анисья. Он всё так кашляет, ровно кричит. Плох уж очень.

Кума (подходит к Матрёне). Здорово, баушка, отколь Бог несёт?

Матрёна. А из двора, милая. Сынка проведать пришла. Рубах принесла. Тоже своё детище, ведашь, жалко.

Кума. Да уж такое дело. (К Анисье.) Хотела, кума, кросна белить, да, думается, рано. Люди не зачинали.

Анисья. Куда спешить-то?

Матрёна. Что ж, сообщали?

Анисья. Как же, вчерась поп был.