– Да любой кровожадный убивец, самый что ни есть во всём Терриусе, во стократ лучше вашей особы, сударь! Ваша душа, Дьявол её спаси, насквозь пропиталась мраком и её хоть сто лет стирай хозяйственным мылом – не очистишь.

Внешне лицо праведника никак не отреагировало на допущенную дерзость. Саркар придвинул лесенку-стремянку к одной из стенок террариума и принялся взбираться по ней, пока не достиг края.

– Так странно, – произнёс он задумчиво, – крыши здесь нет, а никто из обитателей не разбегается. А ведь давно могли бы.

– Они и не сбегут. Их держит невидимое вашему глазу поле, – менее желчно произнёс Счетовод, обеспокоенный внезапным интересом к своей святыне, он резво спрыгнул на пол и заковылял к аквариуму.

– Силовое поле, как хитро продумано. А что будет, допустим, с демоном, если его улитка погибнет первее его самого?

К ужасу владельца одного из его питомцев ухватили за раковину пальцы праведника и бесцеремонно оторвали от стеклянной поверхности.

– Что вы творите?! Что задумали?!

– Этот экземпляр вполне здоров – ни единого пятнышка и трещинки. И как будто бы достиг предела роста, – не обращая внимания на подлетевшего и вопящего внизу старика, ровным, холодным голосом сказал Флегонт Саркар. – Что же будет, если сдавить его, расплющить так, чтобы от него слизь и осталась?

– Вы не посмеете! – завопил истеричным фальцетом Счетовод, вцепившись коротенькими толстыми пальцами в ножки стремянки. – Этого нельзя делать!

– Отчего же? – с жутким безразличием отозвался сверху праведник. – Вы же не говорите, что случится.

И от предположения приступил к действию: стиснул бедолагу-моллюска в кулаке, пока меж пальцев не потекла вязкая сероватая жидкость. Дикий болезненный вскрик отчаяния разлетелся по залу, задрожали окна от дробившегося и множившегося эха.

– Вы мерзавец! Зачем это было нужно?! Зачем?

– Так что же происходит с демоном, когда умирает его двойник? – с безразличием спросил Саркар, протягивая руку к новой жертве и отдирая ту с жестоким небрежением.

– Я не знаю! Не знаю! – в отчаянии прокричал трескучим голосом владелец улиток и уже без былой спеси обратился. – Прошу не делайте этого! Отпустите невинную малютку. Что она вам сделала?

Глава праведников разместил крохотную особь в центре ладони, и пальцы медленно принялись смыкаться над жертвой.

– Хорошо! Я постараюсь всё вспомнить. – Выкинул белый флаг Счетовод. – Только не делайте зла этому невинному существу. Отпустите!

– А ведь гибель подопечного на вашей совести, господин Счетовод, – изрёк Саркар и брезгливо стряхнул улитку в недра аквариума. Счастливица даже не догадывалась, как близка была её смерть. – Вспоминайте и живее. Я ведь могу передумать. Стенки аквариума хоть и толсты, но не прочны перед крушением. А если ваш ящик падёт, долго ли проживут ваши подопечные под подошвами моих ботинок?

От вообразимой сцены казни владельца передёрнуло, и он для надёжности отошёл на несколько шагов от своего сокровища. Внутренне Бессменный себя поздравил, но торжествовать победу ещё рано, потому ни взгляд его, ни единый мускул лица ровным счётом ничего не показали поверженному оппоненту. Да и разучился Саркар ликовать внешне, за долгие годы службы полностью удавив в себе всю пылкость, какая была в нём.

Он медленно, смакуя момент, спустился с лестницы и повернулся спиной к террариуму, обращая всё самое себя на Счетовода. Тот же несколько успокоился и, почесав рассеяно дряблую щёку, обратился к воспоминаниям.

– Их было четверо. Да-да, никак не меньше и не больше. Три парня и девчонка, маленькая такая, у неё причёска ещё мне запомнилась – несерьёзная, короткая как у мальчика, волос чёрный с белыми прострелами.