– Дай мне, – повелел ему голос колдуна.

Юноша с радостью поспешно избавился от ноши, которая показалась ему тяжелее двадцатикилограммовой гири.

Дабуламанзи приблизил к лицу миску с родниковой водой и надолго уставился в суть её невидящим взглядом. После, как привиделось Матфею, старик едва дрогнул. Наконец, отстранив ритуальный сосуд от себя и отставив его на землю, он вынес вердикт:

– Мне жаль, что ты проделал долгий, и как я догадываюсь, не лёгкий путь напрасно. В мире много чудес и, безусловно, ты – одно из них. Не отчаивайся, говорящий с тварями, и учись жить с даром, что дан тебе свыше.

Он замолк. Адиса дал знать, что пора расходиться по домам, пригласив в свой дом девушек, а юношей поручив другим домам.

От горечи разочарования, Матфей не желал никуда следовать, отчаяние накатило на него ошеломительной волной. Даже ободряющее карканье ворона не дошло до его сознания, так сильно пал он духом. Наконец он встал и, еле перебирая ногами, направился за провожатым, в доме которого ему предстояло заночевать. И только тогда до него долетело шелестящее предостережение колдуна, единственного, кто остался у пламенного светоча:

– Сторонись прозрачных вод, кибвэмека, и всего прочего, что отражает тебя самого. Я видел лишь мельком, но то, что я заметил, встревожило мою душу. Зло пометило тебя.

Он впервые за последние четыре месяца покинул верховный офис, оставив Аркону, ради сомнительной встречи. Всё с самого начала казалось сомнительным – и эта поездка, и тот тип, из-за которого она случилась. Столицу Тартаррусы он недолюбливал издавна, всеми правдами и уловками сторонясь этого трёхслойного пирога. Старая история тому причина, впрочем, у каждого где-то есть история и город с ней связанный, и гложущая до воя неохота в него совать свой нос.

Но сколько же ступеней в этой башне! Он так давно не разминал свои ноги, привыкнув к удобству комфортного и всегда доступного к его воле лифта. Если бы он скакал по лестницам в головном здании вверх-вниз каждый день, то из него вышел бы неплохой спортсмен. Но сколько ж ступеней в этой тесной башне!

Наконец и вожделенная площадка с полуотворенной дверцей. Дверь невысока и такая же древняя как и строение вокруг нее. Тут что сплошь коротышки заведуют?

Не успел он толкнуть дверцу, как расслышал отдалённые голоса, эхом скачущие по внутреннему помещению.

– Хватит юлить, бездельник! Ты испытываешь моё терпение, – нажимал сурово голос, в котором узнавался Рослав Митке, недавно занявший пост начальника службы безопасности. – И что же? Главному праведнику ты ответишь тем же? Вспоминай живее, все детали, взгляды, перешёптывания. Они что-то да сказали в твоём присутствии.

– Да не помню я! Хоть кричи ты на меня, хоть бей! – желчно, но без страха парировал другой – старческий, в котором трудно различить грань между мужским и женским началами. – Эта шайка ввалилась однажды в мой дом, без приглашения, без уведомления, что уже по себе немыслимо. Нагрубили мне, я их и выставил вон, даже не успел толком ответить на их вопросы. Да и было это больше месяца назад. Ты видишь, что я далеко не молод и память моя давно переполнена, чтобы хранить лишний мусор, а те ребята ничего путного не вымолвили. И не надо меня пугать!

Далее донёсся тяжкий и шумный вздох, после которого что-то грузное плюхнулось на нечто мягкое. Тут-то Флегонт Саркар и распахнул настежь дверь, прошествовав внутрь просторного зала.

– Я бы поостерёгся на твоём месте, Счетовод. Моё начальство прибудет с минуты на минуту и тогда…

– И тогда я сам пожелаю побеседовать тет-а-тет с уважаемым господином Счетоводом, – продолжил нейтральным тоном начальник, упреждая новую порцию угроз.