– В этой коробке два предмета. Предмет номер один: резиновый кинжал.

– Эй, погодите… – начал было Артур Фейн, но его перебила Энн Браунинг:

– Так-так?

Рич показал всем игрушечный кинжал с черной рукояткой и клинком, неаккуратно и неубедительно окрашенным в серебристо-серый цвет, после чего самым серьезным манером продемонстрировал, что резина сгибается во всех направлениях, и объяснил:

– Сегодня утром я купил его в магазине «Вулворт» за шесть пенсов. Вряд ли эту вещицу можно назвать опасной. Это предмет номер один. Но предмет номер два – совершенно другое дело.

Кинжал отправился в коробку, и в руке у доктора появился следующий экспонат, при виде которого публика оцепенела от страха и по гостиной пронесся испуганный вздох.

– Это настоящий револьвер, – объявил Рич, – заряженный настоящими патронами.

Ответом ему была тишина.

Казалось, «уэбли» под патрон 38-го калибра, блестящий и черный, за исключением рукоятки из слоновой кости, наложил на присутствующих злые чары. Рич открыл барабан, вынул патрон и подбросил его на ладони.

– Определенно не игрушка, – заметил он, вернул патрон на место и защелкнул раму. – Оружие не менее опасное, чем любой смертоносный предмет. А посему… Да? Что такое? – И он умолк, хмуро глядя на Шарплесса, с невероятно сосредоточенным видом исполнявшего некую пантомиму. Сперва капитан скривил лицо и произвел несколько жестов, привлекая внимание Рича, а затем принялся тыкать пальцем в сторону приоткрытой двери.

Доктора осенило. С неразборчивым восклицанием он подбежал к двери и защелкнул замок.

– Она вас услышала! – просипел Шарплесс. – Не могла не услышать!

– Искренне надеюсь, что это так, – хладнокровно улыбнулся Рич, – а если нет, наш эксперимент будет лишен всякого смысла.

– Чего-чего?!

Рич бросил револьвер Шарплессу, и тот машинально поймал его.

– Осмотрите оружие, – велел доктор. – Вернее сказать, осмотрите патроны.

Пули оказались ненастоящими.

В медных гильзах находились скругленные цилиндры из дерева, окрашенные в серый цвет. Шарплесс изучил все шесть патронов, по очереди извлекая их из барабана и аккуратно возвращая на место.

– Похоже, я начинаю понимать, – пробормотал он, – что у вас на уме. Этот револьвер не представляет никакой опасности. Но…

– Вот именно, – подтвердил Рич. – Он не опаснее резинового кинжала. Но миссис Фейн уверена в обратном!

Хьюберт Фейн, чья тревога, вызванная видом револьвера, сменилась теперь облегчением, затягивался сигарой столь часто и энергично, что его голову окутали клубы густого дыма.

– Понимаете, о чем я? – уточнил Рич. – Перед нами два предмета. Миссис Фейн подсознательно знает, что кинжал безвреден, но револьвер представляет угрозу для окружающих. Итак, я загипнотизирую миссис Фейн, а затем прикажу ей…

– Кого-то убить! – ахнула Энн Браунинг.

– Вот именно, – подтвердил Рич.

Стало совсем темно, если не считать белого света, чьим источником служил стоявший у дивана торшер под бумажным абажуром. Шторы шевелил прохладный ветерок.

– Обратите внимание, – добавил Рич, энергично потирая лысину, – я не утверждаю, что все получится. Возможно, я не сумею оказать должного влияния на миссис Фейн, но в обратном случае…

– В обратном случае?.. – подсказала Энн.

– В обратном случае, – улыбнулся Рич, – могу в точности сказать, что произойдет в этой комнате. Как известно, под гипнозом субъект лишен разума и воли. Это механизм. Зомби. Ходячий труп, которым управляю я, и только я. Но…

– Но?..

– Получив приказ взять револьвер и застрелить человека, которого любит, миссис Фейн непременно заартачится. Она не сможет сделать этого, даже испытывая острый дискомфорт. Независимо от силы моего влияния она не сумеет преодолеть подсознательный барьер. Но когда я велю заколоть этого человека кинжалом, миссис Фейн без промедления нанесет удар, поскольку ее подсознанию известно, что кинжал – всего лишь игрушка.