Вопрос этот решали среди своих. Выборы будущего владельца обошлись без традиционных разборок. Договаривались полюбовно: за право выкупа предприятия «заводские» отдавали соседям часть интересов, оставляя себе основные. В том числе и ближайшие к заводу кварталы – чтобы было где жить и работать, не натыкаясь возле собственного дома на дружелюбные лица братьев-разбойничков из других районов.

Редкий случай, когда сделка устроила всех. На главный в городе куш зарились многие, но только из-за его размеров. Затея стоила денег, а как удержать подобного монстра, представлялось расплывчато. Ни в одной из бригад людей с хоть сколь-нибудь производственным мышлением тогда не было. Итээровцам, известным своей травоядностью, не приходило в голову вступать в реально-конкретные ряды. Проще обстояло с экономистами, знавшими цену деньгам. В прямом виде романтики цифр бандитствовать не любили, но на сотрудничество велись. Разведка, состоявшая как раз из таких, по предприятию доносила – стоять ему без заказов. Все, что оно выпускало, было слишком большим и сориентированным на государство. А это настораживало.

Сдавать же в аренду имеющиеся корпуса было небезопасно, они все еще числились за серьезной отраслью.

Совсем по-другому смотрелся город. Как с ним работать, выглядело очевидным. Бригады росли, а темпы экономического развития снижались. Освоение же окраин Заводского района сулило подъем для целого ряда слаженных коллективов. Взамен сомнительных перспектив, а скорее полного геморроя для тех, кто возьмет завод.

Глава заводских, в отличие от коллег – как конкурентов, так и соратников – что делать с предприятием, знал. В какой-то степени это объяснялось его собственной личностью. Два курса политехнического института, закончившиеся отчислением по хулиганке, отражались и в имени – звали его Инженером. Прошлое, оставшись на первый взгляд эпизодом, все же сказывалось. Он давно хотел чего-то подобного.

Переход к новой форме жизни прошел слаженно и без напрягов. Собрав со всех точек последнюю дань, подсчитали имеющиеся активы. С ваучерами и акциями, скупленными заранее, этого должно было хватить для переподчинения завода. Механизм подготовки к смене хозяев был уже в запуске. По всем производствам шли собрания акционеров, готовились комиссии, прорабатывались варианты. Ждали лишь часа икс.

Все рухнуло в один день. Откуда взялся новый владелец и как он сумел прибрать к рукам такое огромное предприятие, никто поначалу не понял. Просто приехали из Москвы какие-то люди с бумагами, где с четкой доказательной базой было прописано, что предприятие продано неизвестному акционеру. Пакет акций, принадлежащий государству, также оказался под патронажем нового чужака.

Через какое-то время появился и он – дородный грузин, никому тогда еще не известный.

Больше всего поражала цена сделки. Завод площадью в несколько километров обошелся в сумму, за которую можно было купить ДК.

Стерпеть подобное Инженер не мог. Вот так вот запросто отдать свое, и кому… Ответить пришельцам предполагалось по всем фронтам. Поднять рабочих, убрать (и желательно покалечить) чужую охрану и поставить свою. Потом созвать собрание коллективов, где объявить свои полномочия. Максимально наехать на покупателя.

Ничего из задуманного не получилось. Через день после обсуждения плана большинство заводских оказались по КПЗ, давая показания по самым разным делам. Порой неожиданным, но реальным.

Инженеру инкриминировали организацию заказных убийств. Через сутки его перевезли в Москву, где оказалось, что в деле присутствуют свидетельства бывших коллег и группы неведомых граждан, зато отсутствуют знакомые адвокаты – их попросту для него не стало.