В одном лишь месте тревожного фона не было. Умиротворяющие флюиды шли от темного покачивающегося пятна, вокруг которого растекался свет. Подняться наверх, чтобы глотнуть воздуха, можно было только туда.

Андрей заметил, как кто-то дернул за снасть. Потянув, после задумчивого сопротивления вытащил на поверхность леща. Тот выглядел индифферентно – дал довести себя до лодки, после чего, поняв, что его не очень-то и хотят, отпустил крючок и с осознанием значимости удалился. Эмоции выдал лишь хвост – прощальный всплеск вышел бурным и оглушительным.

Это заметили многие.

С юга снова дохнуло злом.

Трое, знакомые по обыску лаборатории, направлялись ко входу в НИИ.

Один из них сверил вывеску с надписью на бумажке. Судя по наименованию, институт относился к заштатным. Это читалось и в поведении гостей – они не совершали маневров, говорящих о подготовке визита, и не таились, а просто подъехали к обшарпанному зданию на обычной «Волге» и зашагали к дверям.

Охрана не вызвала затруднений, хватило лишь недвусмысленной реплики и служебной ксивы в окошко. Единственное, на что сподобило стражу – предупредить об обеденном перерыве. Поднявшись на нужный этаж, гости преодолели проход и открыли обычную без кодовых предосторожностей дверь.

Это была еще одна лаборатория. Аппаратуры в ней оказалось немного, да и та смотрелась непрезентабельно. Как и сотрудник, копавшийся в углу с антикварным прибором.

– Вам кого? – он повернул голову.

– Вы Дудинский? – вопросом ответил человек в сером.

– Я, по какому делу? – Дудинский с недоверием оглядел незнакомцев.

Человек в сером вынул удостоверение.

– Мы из службы безопасности.

– Какой, простите, безопасности? – Дудинский сощурился.

Стало заметно, что он не так прост, как кажется. Как и лаборатория – в дальнем углу виднелись коробки, надписи на которых означали явный хай-тек.

– Той самой… – человек в сером, не дав рассмотреть документ, протянул распечатку.

– Вам знакомы эти записи?

Дудинский взял стопку.

– Чертовщина какая-то… коитус, либидус… по-моему, вообще не наш профиль.

Человек в сером перевернул лист и показал фамилию.

– Автора тоже не знаете?

Дудинский пожал плечами.

– Работал у нас… у них, недолго. Может и сейчас там. А зачем он вам?

Реплики, которые давались ему отчего-то с трудом, прервал звонок. Он тут же снял трубку.

– Да, я… Погоди, тут пришли… – договорить не успел. Один из вошедших нажал клавишу аппарата. Официальная часть визита закончилась.

Обед продолжался.

На подходе к вахте человек в сером сдавил Дудинскому руку. От нажатия импульс направился в мозг и предплечье ослабевшего вдруг завлаба. С выражением благости на лице Дудинский проследовал с провожатыми к выходу.

Андрей проводил взглядом леща.

Парение в воздухе оказалось финалом. Головин достал им путевки в профилакторий, попросил не болтать об опытах и уехал.

Появилось время прийти в себя. Случай с невесомостью перевернул все с ног на голову. То, что выглядело безумием, дало результат, к которому они оказались причастны. Ощущение было, словно при зачислении в космонавты.

По возвращении в общежитие выяснилось, что это не так. Паганелево оборудование пропало. Исчез и сам Головин. Не звонил и на звонки не отвечал. Ночевать приходил лишь периодически, объясняя занятостью в лаборатории, по которой все больше отмалчивался. Или врал, неумело и без стеснения.

И они задергались. Затея, в которой никто из них ничего не смыслил, кажется, зацепила. Непонятно чем… впрочем, понятно, скорее всего интригой. А еще было то, в чем они себе не признавались – хотелось снова поймать невесомость. Было в этом что-то от наркозависимости. Кто-то подсаживается на иглу, кто-то на одноруких бандитов, они подсели на невесть что.