Корреспонденты местных изданий, привлечённые новым скандалом, вознамерились дать статью, но громить было некого. Незадачливый продавец, по слухам, уехал на Корсику, хотя Субботин полагал, что проследовал он, после короткого напутствия, не далее, чем в Агалатово, один из земных – подземных? – приютов для душ корыстных, лукавых и невезучих. Зато риэлтор стал популярным в среде городских толстосумов. Даже Доктор признал в Субботине толкового бизнесмена и, видимо, счёл нужным подружиться. Идею с покупкой хирург забросил – по совету Вильки Нетцигер вошёл в число сопредседателей одной из некоммерческих ассоциаций с широким профилем деятельности. Подобный шаг избавил Доктора, как он и мечтал, от придирок руководства, от громоздкой бухгалтерии и пристального внимания со стороны.

Плюс, дал бесплатные апартаменты. Короче, все остались довольны, а у Субботина появилась возможность открыть на премиальные от Доктора свой проект. Откуда пришла гроза – куда, к кому и зачем? В офисе царило отчаяние, похожее на предгрозовое затишье. Девочки, попискивая, мыкались по углам. Даша, подняв глаза, спросила почти беззвучно:

– Папа, зачем кавказцы взяли Рогалика?

– Кого?! – изумился Субботин. Он был взъерошен, бледен и зол.

– Генку. Ты что же, кому-то должен?

– Ни цента. Скажи-ка лучше, как съездила?

– Курган-Тюбе – тоскливое место. Но покопаться там стоило.

– Тюбетейку Тамерлана хочу. Привезла?

– В киоске купила, сейчас отдам.

«Неинтересно с тобой, ребёнок. Все закидоны пропускаешь мимо ушей, словно закладки в книжке», – подумал Субботин, немного, впрочем, растрогавшись. Но тюбетейку мерять не стал – так, сбоку полюбовался, признательно чмокнул Дашу, целясь в ресницы, и спрятал подарок в стол. Девушка легко попрощалась, сославшись на срочную встречу, и обещала вечером ужином покормить непутевого папочку. В дверь постучали.

Не дожидаясь отклика, в кабинет добавилась пара плечистых парней, и сразу же стало тесно. Нина, покраснев, кивнула вошедшим и ушла ставить кофе. Катя с Мариной вопросительно глянули на Субботина:

– Купить на вечер что-нибудь?

Бутылку водки, хотелось сказать Субботину. Но он пересилил себя:

– Прогуляйтесь в «Сладкие пальчики». Возьмите мармеладу на всех. Две банки хорошего молотого кофе. На сдачу купите мороженого. Фисташкового! Иначе дверь не открою.

Дал денег, кивнул девицам на дорожку. Девочки улыбнулись гостям, козырнули султану и мигом исчезли. Миха и Ваха, охрана и крыша агентства «Антигуа», пожали Субботину руки, уселись в гостевые кресла и глянули на него, продолжая молчать. «Вот черти, – подумал Вилька. – и я не знаю, с чего начать». Пришлось начать с беседы по телефону, прилежно опуская детали. В деталях масса неясностей. Помолчав, Миха спросил:

– Суббота, где накосячил? Дорогу не тому перешёл? Ты ж вроде ходок серьёзный. По мелочам давно уже не портачишь.

Скривившись, Вилька замычал, как от острой боли, мотнул головой:

– Пешеход, а не ходок! Если и накосячил, мне об этом неведомо.

– Сдэлай, ара, чтобы мы всё поняли, э! – подкинул идею Ваха.

И смешал дискуссии карты. Субботин замолчал, собираясь с мыслями. Пронзил дружинушку хоробрую острым взглядом… нет, знать им пока что всего не надобно. Потери могут оказаться важнее находок.

Миха, для посторонних Шокин Михаил Абрамыч – моложавый, крепенький боровичок лет тридцати семи. Идёт по жизни, покачивая задумчиво полысевшей макушкой, уверенно переставляя кривые и плотные ножки. Опасен, как мина-растяжка, спокоен и вдумчив, как голливудский снайпер. Симпатизирует не без взаимности скромной Нине, гаремному главбуху. Скорей всего, Миха лишь числился главой охранного предприятия. Все нити управления сосредотачивались в руках шаловливого на вид, застенчивого Вахи, Вахтанга Мисаиловича Амилахвари, горбоносого, хищного, смуглолицего.