– Не пойму, в чем дело, но асфальт как будто изменил химический состав, – задумчиво продолжил Андрей. – Такое впечатление, что он утратил один из своих компонентов. А может даже…

– …потерял все свойства? – с тревогой закончил за него Женька.

– Да, такое бывает, когда асфальт совсем старый. Но эта дорога построена относительно недавно.

– Трещин или ям на ней не наблюдается, – попробовала высказаться Надя. – Ведь должны же они появиться, если асфальт постарел на несколько лет и стал чем-то другим.

– Ну, если бы по такому покрытию ездили машины несколько лет… да хоть несколько дней… – я попытался развить мысль Андрея. – Если верить Иисусу, то теоретически мы на пути к тому самому разрушению из-за резко ускорившегося хода времени…

– Какая уже к черту теория? Это теперь суровая действительность, – хмуро перебил Женя.

– Да я просто рассуждаю и отвечаю на Надины мысли вслух. Похоже, что временны́е изменения произошли разом, но вот следов их воздействия на окружающую среду или человеческую деятельность пока, кроме этого участка асфальта, не ощущается.

– Ты не прав, Игорь, – не подтвердил мои догадки Андрей. – Это не отдельный участок асфальта в таком состоянии. Думаю, дальше будет то же самое. А если точнее, то еще хуже.

– Значит, скоро дорога окажется разбита машинами окончательно. И к бабке не ходи, – Женька все больше впадал в пессимизм.

– А вот как раз машины ее не разобьют – их нет больше, – возразил Андрей и показал на дорогу, а точнее на ее край. Тут мы тоже обратили внимание, что движение на трассе практически прекратилось, зато вся обочина, сколько мог охватить глаз, была заполнена автомобилями. Но почему-то особой активности их пассажиров не наблюдалось – никто не рассматривал полотно и не ковырял асфальт по нашему примеру, хотя поначалу мы подумали, что все остановились по той же причине, что и мы.

– А что это наш Иисусик из машины не вылез? Ему неинтересно? – язвительно высказалась Надя, и все разом посмотрели через лобовое стекло нашего авто на сидящего на заднем сиденье парня. В глубине салона видно его было плохо, но все равно заметно, что он смотрел на нас безучастно и без всякого интереса.

– Именно об этом он и говорил вчера. Так что до нашего любопытства ему нет дела, – бросил Андрей и коротко помахал Иисусу.

Тот в ответ приподнял растопыренную пятерню, а я приготовился требовать разъяснений. К своему любопытству я всегда относился с уважением и никогда не скидывал его со счетов.

– Мне надо позвонить родным, – сказала Надя и направилась к машине. – Блин, хотела же это сделать вчера, а вы меня отговорили. Я советую поступить также, кстати. Мне это подсказывает женская интуиция, если кому-то интересно.

В этот раз возражать никто не стал, и все двинулись следом за ней.

– Мда, к тому же ехать пора, пока еще хуже не стало, – обронил банальное Андрей. – Это оно? – зачем-то спросил он Иисуса, едва залезши на водительское сиденье.

Прозвучало с упреком, будто вчера не он был главным защитником иисусовой неправдоподобной истории. Иисус, как обычно молчал, не произнес свое привычное «да», а лишь посмотрел в глаза Андрею.

– Ясно, – подытожил Андрей. Похоже, они стали понимать друг друга без слов. В это время Надя уже достала свой мобильник и безуспешно пыталась позвонить. Мы с Женей тоже засуетились в поисках телефонов. Иисус повернулся к девушке и глянул на нее так же, как минуту назад смотрел на Андрея.

– Ну, ответьте же хоть кто-нибудь, возьмите трубку, – бормотала Надя. Она глядела на экран, лихорадочно нажимала кнопки и прикладывала аппарат к уху. На ее глазах стали выступать слезы. Похоже, она была в отчаянии.