Плеснуло водой, и негромкий приятный голос спросил:

– Оклемался?

В лунном свете мелькнуло девичье лицо, а затем светило вновь скрылось за облаками. Что за чушь?

– Не шуми, вернутся, – он, видимо, вскрикнул. – Второй раз вытаскивать не буду.

Спасенный послушно затих, с хрипом выравнивая дыхание. Пелена перед глазами прошла, он поморгал, различая в неровном свете необычный силуэт. Большой плоский камень, кромка которого уходила под воду, и девичья фигура… Молочный свет луны расплавленным серебром лег на крупные чешуйки хвоста. Видя немое изумление, русалка усмехнулась, растянув губы в улыбке, и негромко рассмеялась, когда собеседник дернулся.

– Страшно? – смешок. – Лучше бы поблагодарил.

– Спасибо, – выдавил из себя тот.

– Так не благодарят, но так и быть, пока не буду требовать ответную услугу.

На несколько минут воцарилась тишина, когда Ориен рассматривал ничуть не стеснявшуюся своей наготы русалку, которая лишь посмеивалась, ловя его короткие взгляды из-под ресниц.

– Налюбовался? – тот сразу же покраснел. – Чуть дальше по берегу есть небольшой грот. Можешь переночевать там. Селяне раньше любили там оставаться, может, найдешь что.

– Любили?

– Теперь не любят. Их пару раз пьяных чуть не унесло водой. Не люблю пьяниц, – сверкнули вдруг сузившиеся в щель зрачки. – Иди. Я слишком разговорчивая сегодня. Но ты и так не вспомнишь обо мне поутру, – с тихим плеском русалка исчезла, оставив чуть дрожащего от холода Ориена на пустом берегу.

***

Проснувшись, Ориен не сразу понял, где находится. Он лежал, завернувшись в какие-то тряпки, а его одежда валялась на камне неподалеку. Он поблагодарил за то, что в его жилах течет наполовину эльфийская кровь, а то бы свалился с воспалением легких после ночных купаний. Иметь отца – темного эльфа – определенно хорошо, пусть мама и была человеком. Привстав, он нахмурился. Вчера было что-то, что сейчас мыслью билось в голове. Он ведь не сам выбрался… Его связали надежно, напоив перед этим сонным зельем, так что он даже толком сопротивляться не мог. Ледяная вода выбила пары зелья, но камень неумолимо тянул на дно, но внезапно тяжесть с ног исчезла, а самого его обхватили чьи-то руки.

Вот! Он похолодел, вспоминая, как потом разговаривал с русалкой. Почему она не убила его? Зачем спасла? И почему была так уверена, что он ничего не вспомнит?

Торопливо натягивая свою одежду, Ориен судорожно размышлял. Возвращаться обратно было нельзя. А вот поговорить с русалкой хотелось. Было интересно. Он направился к выходу из грота, прикрывая глаза рукой от яркого света. Небольшая дорожка отделяла пещерку от глади озера. Потрясенно выдохнув, он остановился, оглядывая раскинувшуюся перед ним гладь.

Озеро было огромным. Над серединой тянулся мост, откуда его вчера скинули. Ориен тряхнул головой, отгоняя наваждение, и нашел взглядом тот плоский камень. Пока все сходилось. Он прошелся по нему, присаживаясь на корточки. Вода, начинавшаяся от мысок его ботинок, поражала своей чистотой. Вместе с глубиной она набирала цвет, темнея и завораживая. Ориен неловко похлопал по воде ладошкой, откровенно чувствуя себя идиотом.

– Эй… Я тебя помню, – он огляделся, надеясь, что русалка все же выглянет, но ничего не происходило.

Опустил взгляд вниз, отнимая ладонь от поверхности, и вскрикнул, отшатываясь от воды. Из-под прозрачной глади на него смотрело застывшее лицо. Мертвенная бледность и неподвижность – лишь глаза ярко полыхали, подчеркивая тусклость кожи. Быстрым движением русалка перехватила его ладонь, впиваясь короткими ногтями в кожу и, напряженно вглядываясь в лицо, потянула на себя. Ориен дернулся, вырывая руку из жесткой хватки, и та дрогнула, мгновенно исчезая в глубине.