– Хорошо бы, – поддерживает разговор мама, – мы в прошлом году там часа два простояли. Никак не меньше. Да, Андрей?

Андрей кивает в ответ, продолжая крутить руль, в поисках объезда колдобин. Объезжать получается не очень хорошо, чаще всего просто невозможно этого сделать – рытвины занимают всю ширину дороги – до счастья костромских и ярославских автомобилистов остаётся ровно год.

Крестился я уже в сознательном возрасте. Случилось это летом по окончании первого курса института. Таинство проходило в Варницком монастыре. Тот день засел в памяти яркой чередой событий.

Чтобы свернуть на Варницкое шоссе, мы долго стояли в очереди на железнодорожном переезде через ветку путей, что проложена из Москвы в Ярославль. Перед нами жался зелёный армейский ЗИЛ с покрытым брезентом кузовом и яркой табличкой «Люди» на задней части, как клеймо на крупе у лошади. В кузове грузовика, как ЗИЛ в очереди, жались на лавках солдатики, всё моего возраста. Завидев одногодку в штатском, они стали громко отпускать едкие шуточки, так, чтобы до адресата «письма» доходили. Мне было обидно, но терпение наше – добродетель. Да и что можно было сделать? Начать оскорблять в ответ? Наброситься с кулаками? Теперь представьте, как бы это выглядело со стороны. «Голиаф штурмует армейский ЗИЛ перед своим крещением». А вам не кажется… хотя, какая разница кому что кажется. Когда кажется – креститься надо.

Таинство моего крещения проходило в отдельно стоящей крестильной часовне Варниц. Здесь в иконостасе я впервые увидел икону Серафима Саровского, мощи которого мы в Дивеево чуть позже посетили. Запомнил изображение и лик этой иконы я очень хорошо. Закрываю глаза, и он стоит передо мной, временем не тронутый.

– С девками шалости были какие? – это отец Георгий Узун, что совершал таинство, задаёт вопрос, отведя меня к окну, чтобы никто из присутствующих нас не слышал – исповедь началась.

Помню, на исповеди я волновался жутко. Рассказывать грехи свои всегда тяжело, волнительно, по самолюбию бьёт. А тут ещё перед тобой незнакомый человек, да и когда ты исповедуешься впервые весь набор перечисленных факторов вместе над тобой довлеет.

– Отрекаюсь от тебя сатана.

– Отрекаюсь.

– Сочетаюсь с тобой Христос.

– Сочетаюсь…

Ростов Великий – помимо Варницкого монастыря, для меня это Ростовская финифть и фильм «Иван Васильевич меняет профессию».

Целый мир умещается в ладошку, когда держишь в руке изделие, покрытое сказочной росписью финифти. Вот жар-птица всполохами огня светит, перьями горит, путь свой стремительный куда-то сокращает. А вот и конёк-горбунок превращается в прекрасного скакуна, чтобы воплотить, визуализировать сказания народные.

– Дорогой самодержец, мы пропали, – вторгается к нам своей задорной музыкой, прекрасными гайдайскими задумками и булгаковской темой Ростовский кремль, что служил стенами древней столицы в бессмертной отечественной комедии. Ну-ка, назовите сходу десять, ну хотя бы пять отечественных современных комедий, которые не то, что переплюнут, а, хотя бы сравняться с «Иваном Васильевичем». И одной не назовёте. А песни? К примеру, из «Я худею» много народу текст хоть одной песни знает? А вот «Марусю» и «Вдруг как в сказке…» споют девяносто процентов населения нашей страны и ещё заграница подпоёт. «Всё мне ясно стало теперь?» Багаж воспоминаний огромный. Он на протяжении пути, всего первого дня нашего путешествия едет за моей спиной объёмным рюкзаком, который я расходую по кирпичику, проезжаю то город, то посёлок, то деревню и помню, помню, помню. Впереди Кострома и мост через Волгу, а там и Заволжье. Кострому я увижу впервые, и «мимолётно» будет самой лучшей характеристикой нашей встречи. Ну а пока достаю из «рюкзака» ещё один «кирпичек».