– Ох, – Коннелли сел на камень. – А вот с этим бороться не получится, они же вездесущи, они же залезут куда угодно. Беда.

Капитан огляделся и замахал руками, отгоняя мошкару.

– Можно окуривать дома перед сном, – предложил врач.

– Идея, только надо с максимальной осторожностью, чтобы не сжечь их.

– Само собой. Иди, Джон, предупреди всех, чтобы опасались мошкары, а я пока полистаю энциклопедию.

Коннелли с готовностью направился вниз. Ему подумалось, что концентрация переносчиком из числа летучих насекомых рядом с больными особенно велика. Паликовски надел противогаз и перчатки и поднялся к больным.

– Джон! – крикнул он вдогонку капитану.

Тот остановился.

– Тёрни всё! – крикнул врач.

– Ммм, чёрт, – Коннелли скрипнул зубами и махнул рукой Сэму.

Тёрни был одинок, поэтому тяжелой процедуры извещения семьи не требовалось. Однако, его капитану почему-то было жальче, чем Олбрайта. После Тёрни ничего не осталось, кроме памяти, которая сотрется совсем скоро.

Джон направился к вдове Олбрайта. Женщина работала у воды, в коллективе женщин, занятых выделкой кожи. Капитан подошел к работницам и не смог сразу признаться в причине своего появления.

– Что, босс, с проверкой? – спросила Мария, старшая в коллективе.

– М-м-м, нет. Лупита… – Джон осекся.

Женщина сразу поняла про мужа. Она растерянно поднялась, выронив шкуру пищухи и деревянный инструмент из рук.

– Айвен? – обреченно произнесла она имя мужа.

– Да. Он умер недавно и Тёрни несколько минут назад.

Слезы брызнули из глаз жены Олбрайта. Женщина села на землю и забилась в рыданиях. Подруги бросились ее успокаивать.

– Лупита, мы все сделаем для тебя, ты ни в чем не будешь нуждаться, – Джон понимал, что его слова сейчас не к месту, но по протоколу он был обязан хоть чем-то успокоить ее.

Мария махнула капитану, чтобы он уходил. Джону того и надо было. Он не находил слов поддержки и вообще чувствовал себя, как гонец с дурными известиями, от которого хочется избавиться. У него сейчас было не менее важное дело, оповестить людей о необходимости остерегаться заражения чумой. Капитан покинул женщин и направился к «гонгу», куску трубы, ударами в который начинал общее собрание жителей.

У площади, имеющей шуточное название «Капитолий», терлась стайка мальчишек, не знающих приложения своим силам.

– А ну бегом по домам, зовите своих родителей! Скажите, капитану есть что им сказать, – зычно прикрикнул на мелюзгу Коннелли.

Пацаны вначале замерли, реагируя на интонацию, а потом шумно разбежались. Джон взял кусок железа и несколько раз ударил в «гонг». Металлический звон разнесся по округе, отражаясь эхом. Через минуту стал собираться народ. Коннелли ждал, когда соберется побольше, чтобы не рассказывать по многу раз. Днем в поселке народ всегда был занят работой, поэтому не мог так просто все бросить и прийти.

– Что стряслось, капитан?

– Это из-за охотников?

– Что с ними?

Народ, в основном женщины, чьи мужья были среди тех несчастных, спрашивали громче всех. А когда появились женщины из числа тех, что были с Лупитой, женой Олбрайта, по толпе пошел шепот. Джон решил, что ждать больше не имеет смысла.

– Народ, чтобы не дать расползтись слухам, благодаря мастерам сочинять, которые есть среди нас, начну с главного. Наши охотники подцепили чуму. Да, да, средневековую заразу, выкашивающую наших предков подчистую. Мы сейчас примерно в тех же условиях. Медицина ни к черту, лекарства закончились, Сэм что-то старается придумать, пытается получить пенициллин из плесени, но пока результата нет, – народ тревожно монотонно загудел. Джон прислушался к обрывкам фраз, чтобы понять реакцию, затем продолжил. – Я надеюсь, что зараженными охотниками все и закончится. Чтобы не дать чуме расползтись среди нас надо всего лишь выполнять следующие правила: не контачить с больными, не есть сырого мяса, мыть руки и не давать себя кусать комарам и прочей летающей нечисти.