Правда, пребывала в замешательстве она недолго. Увидев Белен, только что подошедшую к столу со стаканом воды для Лидианы, Фридгонда отвесила ей звонкую пощечину и тут же добавила вторую.

– Девица, смотри, куда руками машешь! – взвизгнула Фридгонда. – Князю нравилась эта ваза!

Все возмущенно посмотрели на Белен и осколки вазы у ее ног. Девушка оцепенела от испуга и изумления. Ее лицо стало белым, только на щеках горели пятна от пощечин.

– Я… – робко начала она.

– Ну не я же! – взвилась Фридгонда. – У меня чуть сердце не выскочило, когда ты столкнула на пол этого лебедя!

– В самом деле, надо быть осторожнее с хозяйской посудой, девушка, – холодно заметил князь Ромуальд.

Белен испуганно поклонилась князю.

– Но… – пробормотала она в растерянности.

Лидиана обернулась и положила руку на ее локоть, не давая договорить.

– Я уверена, Белен не нарочно, – сказала она Ромуальду.

Лидиана понимала: она не может сказать вслух, что госпожа Фридгонда лжет, и нанести публичную обиду гостье князя. Она повернулась к Лотару и взглядом попросила его поддержки. Такое случалось редко, и Лотар был польщен безмолвной просьбой девушки. Он небрежно пожал плечами, чтобы скрыть, что доволен этим обстоятельством.

– В конце концов, это была старая и некрасивая ваза, – сказал он отцу.

– Дело не в этом, – непреклонно возразил князь Ромуальд, смерив и Лотара, и Лидиану строгим взглядом. – Я знаю, что эта служанка – твоя любимица, Лидиана. Она совсем избаловалась и отбилась от рук. Поэтому придется поступить с ней так, как в замке всегда делают в подобных случаях.

– Но… – теперь и Лидиана побледнела и заговорила дрожащим голосом.

Князь Ромуальд решительно качнул головой.

– И хватит обсуждать слуг на людях. – Он перевел строгий взгляд на притихшую Белен. – После ужина пойдешь к сенешалю Данстану, пусть он даст тебе десять розог по рукам. И сделай так, чтобы мне не пришлось это проверять.

– Да, мой князь, – прошептала Белен и опустила глаза, чтобы скрыть навернувшиеся слёзы.

Лидиана задохнулась от бессильного возмущения, скрестила руки на груди и отвернулась от князя и госпожи Фридгонды. Остальные гости, поняв, что скандал окончен, вернулись к еде и разговорам. Дориан, стоявший за креслом Лотара, вдруг почувствовал, как его дернули за полу куртки.

– Эй, юноша, – госпожа Фридгонда требовательно смотрела на него со своего места, – давай-ка налей мне еще вина!

Дориан вопросительно посмотрел на Лотара. Тот стрельнул глазами на князя, на Фридгонду, на надувшуюся Лидиану и мрачно кивнул:

– Налей госпоже вина.

В Серые Башни Дориан привез с собой маленькую торбу с целебными травяными мазями. Одна из них могла пригодиться Белен, чтобы смягчить боль. После ужина друид поспешил вниз по лестнице в крыло для прислуги, съезжая по перилам, чтобы успеть увидеть служанку Лидианы до назначенного ей наказания. «Жалко девчонку, – думал он. – Пострадала из-за господской спеси». В том же направлении, что и друид, по коридору шли замковые слуги, созванные, чтобы присутствовать при порке.

Подходя к деревянной двери в людскую, где должно было состояться наказание Белен, Дориан услышал за спиной грозное шуршание длинных шелковых юбок. Мимо друида по узкому коридору промчалась Мюриэлла, на ходу ткнув его локтем в бок, чтобы очистить себе дорогу. Она решительно шагнула в открытую дверь, увидела у печи Данстана с розгою в руках, стоящую перед ним Белен, поникшую головой, и грозно крикнула:

– А ну, не смей, старый княжий прихвостень!

Подлетев к сенешалю, Мюриэлла вырвала у него из рук ивовый прут и с треском сломала его. Слуги, столпившиеся вокруг, дружно ахнули. Седовласый управляющий, лишившийся орудия наказания, в ужасе уставился на красную от гнева молодую графиню из Песчаного замка. Белен подняла на Мюриэллу испуганные глаза и замерла, прижав ладони к щекам. Дориан остановился в дверях, где лучше всего было видно сцену целиком.