VII Idus Ianuarii (4 января) 27 г. н.э. День Бероны – вечер

Сегодня поздно вечером получил срочный вызов от претора Марка Ацилия Глабриона. Дело настолько деликатное и сложное, что потребовало моего немедленного участия, несмотря на приближающийся отъезд в Неаполь. Речь идет о скандале в высших кругах римского общества. Сенатор

Публий Корнелий Лентул обвиняется в подделке завещания недавно умершего богатого всадника Луция Антония Сатурнина. По этому завещанию Лентул якобы получает половину огромного состояния покойного, включая виллы в Тускуле и Байях, а также долю в нескольких прибыльных торговых предприятиях.

Проблема в том, что Сатурнин всю жизнь открыто презирал Лентула, неоднократно высказывался против него в сенате и до самой смерти поддерживал его политических противников. Внезапное «великодушие» в завещании выглядит крайне подозрительно, особенно учитывая, что свидетелями при составлении документа выступили исключительно клиенты и вольноотпущенники самого Лентула.

Семья Сатурнина, возглавляемая его вдовой Клавдией Марцеллой, обратилась ко мне с просьбой о независимой экспертизе завещания. При ближайшем рассмотрении обнаружилось несколько тревожных деталей:

Во-первых, почерк завещания, хотя и похож на руку Сатурнина, имеет незначительные, но постоянные отклонения в написании определенных букв. Особенно заметно это в словах, которые покойный писал особым образом из- за старой травмы правой руки.

Во-вторых, формулировки документа не соответствуют обычному стилю Сатурнина. Знавшие его люди отмечают, что он всегда был краток и точен в правовых документах, избегал витиеватых фраз. Данное же завещание полно пышных оборотов, больше характерных для стиля самого Лентула.

В-третьих, некоторые распоряжения в завещании противоречат хорошо известным намерениям покойного. Например, он собирался передать свою библиотеку племяннику Антонию Младшему, с которым часто обсуждал философию. Вместо этого завещание предписывает продать книги и деньги передать в храм Юпитера.

Самым убедительным доказательством подделки стало обнаружение анахронизма: в тексте упоминается о «недавней победе в Германии», хотя завещание датировано временем, когда никаких значительных побед в этой провинции не было. Очевидно, фальсификатор включил в текст события, произошедшие уже после предполагаемой даты составления документа.

Доклад претору занял почти три часа. Ацилий Глабрион, известный своей дотошностью и неподкупностью, внимательно изучил все представленные доказательства. В итоге он принял решение о возбуждении дела против Лентула по обвинению в подделке документов и мошенничестве.

«Это дело может иметь серьезные политические последствия, – предупредил претор. – Лентул имеет влиятельных друзей, и они не оставят попыток помешать расследованию. Будьте готовы к противодействию».

Действительно, уже через час после окончания встречи ко мне прибыл «посыльный» от Лентула с предложением крупной суммы денег за

«пересмотр выводов экспертизы». Когда я отказался, последовало плохо завуалированное предупреждение о возможных «неприятностях» для тех, кто

«вмешивается в дела высокопоставленных граждан».

Это дело напоминает мне о том, насколько тонка грань между справедливостью и произволом в нашем обществе. Если такие люди, как Лентул, могут безнаказанно подделывать завещания, полагаясь на свое политическое влияние, что говорить о менее защищенных гражданах? Возможно, отравления в Неаполе – лишь одно из проявлений более широкой проблемы коррупции и злоупотреблений среди элиты.

Завтра все же отправляюсь в Неаполь согласно плану, но дело Лентула передаю в надежные руки Цельса, которому полностью доверяю. Копии всех экспертных заключений надежно спрятаны, а ключевые свидетели предупреждены о необходимости соблюдать осторожность.