– Мы присмотрим за вашей девочкой, Сашша, клянусь! – Дракон взял мои подрагивающие пальцы в свои руки и ободряюще сжал их. – Ну же, не плачьте! Вы мужественный маленький воробушек, несса, не поддавайтесь унынию!

Слезы, как оказалось, вовсе не иссякли, а просто притаились, и стоило на мгновение ослабить контроль, как они полились снова. Гаррет нервно сцепил длинные пальцы в замок, но ничего не сказал. Драконы, если судить по нему, не так уж отличались от земных мужчин, по крайней мере женские истерики переносили так же тяжело. Вот и сейчас Гаррет напряженно сидел, глядя на мою зареванную физиономию, и явно не знал, что со мной делать. Усилием воли я взяла себя в руки, вытерла слезы и постаралась улыбнуться. Все делают все возможное, рыдания здесь не помогут.

Я заметила, что, когда говорила о дочери, Гаррет нервно морщился, словно от зубной боли. Поинтересовалась, в чем дело. Помявшись, дракон объяснил:

– Видите ли, несса, вы и сейчас-то еще совсем ребенок, а двадцать лет по меркам драконов – так и вовсе неподходящий для деторождения возраст. То, что у вас есть дочь, это несколько… противоестественно.

– Ну, мне и в голову не приходило смотреть на это драконьим взглядом, – рассмеялась я, настолько неожиданным было это признание. – И я ни о чем не жалею, она такая чудесная девочка! Что бы ни случилось со мной дальше, моя жизнь уже прожита не зря.

– Знали бы вы, несса, до чего смешно звучат эти слова в ваших устах. – Гаррет смотрел на меня с грустной улыбкой. Мы сидели в легких и очень уютных плетеных креслах на террасе. Закатное солнце бросало оранжевые блики на глаза дракона, он сидел напротив меня и довольно щурился на запад. Мы разрабатывали мою правую руку, она все еще неважно слушалась, и по вечерам Гаррет тщательно мял и сгибал-разгибал каждый палец, не доверяя это дело мне. Сейчас дракон, закончив сеанс массажа, похоже, забыл о моей руке, но так и продолжал удерживать в своих ладонях.

– Что же в них смешного? – изумилась я, пытаясь как-нибудь ненавязчиво вернуть свою руку обратно.

– В них – ничего. Но вы, по драконьим меркам, еще совсем птенец. Представьте малыша, как у вас говорят, детсадовского возраста, потчующего взрослого такими вот сентенциями. – Дракон невесело усмехнулся и аккуратно положил мою руку мне на колени.

– Ну у нас это невозможно физиологически, – сказала я, любуясь на горы за его спиной, подсвеченные оранжевым закатом. – А у вас как-то странно – алайя может быть обретена уже в двадцать лет, и, судя по балладам Тиа, они там не за ручки держатся, отнюдь. А дети – вдруг противоестественно. Зачем же оно вообще технически возможно?

– Циничный ребенок, – рассмеялся Гаррет, – у вас просто недостаток информации. Во-первых, отнюдь не обзаведение потомством является главной целью жизни и смыслом обретения алайи. Главное – это прохождение через этапы слияния двух существ в одно, чтобы… впрочем, не суть. Во-вторых, рождение дитя – само по себе этап в отношениях, ведь это тоже слияние двух сущностей. Сначала должно произойти соединение сердец, тел, чувств и разумов, только после этого в алайе появляется потомство. Затем происходит слияние магии и, если получится, душ. Напомните мне при случае рассказать вам подробнее об этом, пожалуйста.

– Например, сейчас, – невинно заметила я. Глаза начинали слипаться, но я бы потерпела ради интересной истории.

– Нет. Сейчас я отнесу вас в постель, – Гаррет бросил прощальный взгляд на закат и встал, – потому что вам определенно пора спать. И, ради Демиургов, не спорьте – я старше, я врач, я ваш опекун в конце концов. Ну хоть что-то из этого должно заставить вас меня слушаться!