– Что дальше думаешь делать? – нерешительно поинтересовался Остин.

Демьян перевел на него тяжелый взгляд в упор.

– Ладно-ладно. Я понял. Молчу, – Остин поднял руки ладонями вверх.

Демьян снова отвернулся и по виду гипнотизировал стол.

– Ломает, да? – еле слышно спросил Остин и под взглядом Демьяна вжал голову в плечи и прикрыл ее руками.

***

Лия вышла из двери своего домика уже в наступающих вечерних сумерках, одевшись в хлопковую футболку, мягкий спортивный костюм и кроссовки и держа в руках небольшую квадратную подушку. Замерла и нахмурилась. Внизу деревянного крыльца, начинавшегося за широким проемом входа на крытую веранду, на самой последней ступени, темно-бордовым пятном возвышалось что-то большое и странное. Продолжая хмуриться, девушка спустилась по ступеням и настороженно приблизилась к непонятному предмету, который издалека в полутьме показался какой-то бесформенной кучей, а вблизи, хоть и освещенный лишь льющимся с неба тусклым закатным светом, принял вполне определенный облик.

На ступенях лежал огромный букет алых роз.

Лия испуганно отпрянула, глядя на цветы широко распахнутыми глазами. Осторожно обошла букет по широкой дуге, как если бы на ее крыльце лежали не розы, а бомба замедленного действия, и опрометью бросилась по тропинке в сторону леса.

«Это ненадолго, родная. Я приду за тобой».

Погладив ладонью шероховатую заскорузлую кору высокой, стройной красавицы-сосны, Лия бросила принесенную подушку на мягкий мшистый ковер в основании ствола, улеглась на бок и плюхнулась на подушку головой, погрузившись в мрачные раздумья. Надежда, что сказанные Демьяном в приступе безумия слова на самом деле ничего не значат, растаяла как дым. Лия протянула руку и провела кончиками пальцев по изломам сухой сосновой коры. Хорошо бы остаться в лесу. Девушка зевнула. Только есть будет нечего. Надо ходить на работу… Лия встрепенулась. Работа… Демьяну не составило никакого труда выяснить, где она работает, коль скоро она представительница организации, подавшей заявку на участие в мероприятии, организатором которого он являлся. А там и ее адрес узнать было недолго. Что теперь делать совершенно неясно, но ясно одно: ее жизнь уже больше не будет прежней. А вот сама жизнь ей еще очень даже пригодится. И если ради того, чтобы эту жизнь сохранить, ее придется кардинально поменять, значит, она ее поменяет.

Судя по высоте утреннего солнца, где-то около шести утра. Лия зевнула, нехотя поднялась и села, привалившись спиной к стройному сосновому стволу. С пару минут сидела в задумчивости, потом подобрала принесенную подушку, обвила руками шершавый ствол, прижавшись к нему щекой, и направилась в сторону дома. Вновь по широкой дуге обошла изрядно увядшие розы, так и лежащие на нижней ступени крыльца. Приняла душ, переоделась в чистую футболку и спортивки, наспех перекусила и направилась в сторону клиники.

Небольшой коридорчик с несколькими скамейками вдоль стен был привычно до отказа заполнен посетителями. Лия грустно улыбнулась, окинув взглядом собравшихся, и прошла в дверь напротив, ведущую через еще один небольшой коридор в кабинет для приема пациентов. Мистер Галахер уже стоял у высокого металлического стола посреди кабинета, заставленного кучей шкафов, стеллажей и комодов, заваленных всякой всячиной. Лия тоскливо посмотрела на свой белых халат, висящий на небольшой вешалке за дверью.

– Мистер Галахер, мне придется уволиться.

– Уволиться? – на широкоскулом лице старика, в глазах за толстыми стеклами очков в массивной оправе, промелькнула растерянность.

Лия расстроенно кивнула.