Лия в очередной раз тяжело вздохнула и зашагала вверх по улочке в сторону центральной части города. Навстречу ей шла какая-то девушка с россыпью веснушек на зеленоглазом красивом лице и длинными рыжими волосами, мягкими волнами спадающими с плеч на абсолютно голую грудь, и покачивала в такт шагам обнаженными упругими молочно-бледными бедрами. Шла уверенно и спокойно. Так, словно бы была не в курсе, что на ней нет ничего, кроме черных трусиков из тонкого кружева. Лия поравнялась с незнакомкой, та едва заметно кивнула ей головой и спокойно пошла дальше. Она в изумлении и смятении обернулась ей вслед: рыжеволосая девушка была одета в длинное светло-зеленое платье-футляр. Лия тряхнула головой, отгоняя странное видение. Кажется, на фоне стресса совсем крыша поехала.

На одной из скамеек, расположенных вдоль улочки, сидел полисмен, ответственный за соблюдение правопорядка в их районе, мистер Доу. Рыжеволосую девушку проводил умеренно заинтересованным взглядом. Лия на ходу еще раз обернулась ей вслед, убеждаясь, что та полностью одета. Снова посмотрела на полисмена. На скамейке рядом с ним стояла белая картонная коробка с выпечкой, а капли кофейного напитка из стаканчика, что он держал в руках, стекали по густым пшеничным усам. Лия замедлила шаг.

– Доброе утро, Лия, – мистер Доу стряхнул мясистой пятерней крошки со своего форменного кителя и, кряхтя, потянулся за очередным содержимым коробки.

– Доброе утро, мистер Доу.

Лия повторно окинула взглядом грузную фигуру от начищенных блестящих черных ботинок до крошек пирожного с глазурью, застрявших в усах, и пошла дальше. Идиотская идея. Правда всегда была на стороне тех, кто имеет деньги, власть и репутацию. И пытаться привлечь к ответственности такого, как Демьян, – это все равно, что драться с воздухом. Глупо и бесполезно. Не говоря уже о том, что любой из свидетелей подтвердит, что она поднималась наверх вместе с ним добровольно. Более того, никаких следов и повреждений на ее теле нет, не считая небольшого розоватого пятна от укуса на шее. Вероятность того, что его вина будет доказана, стремится к нулю, а вероятность того, что публичная огласка вывернет ее душу наизнанку, стремится в звездную высь. А ведь этот ненормальный ее зачем-то еще и покусал. «Это ненадолго, родная. Я приду за тобой», – вспомнились его слова, и вдоль позвоночника пробежался озноб. Чокнутый!

Одна из центральных улиц города встретила ее гулом голосов, снующими с разной степенью поспешности прохожими, полифонией автомобильных клаксонов, суматохой, толчеей на перекрестках, удушливой вонью выхлопных газов, пылью, калейдоскопом броских неоновых вывесок, одна нелепее другой, от которых рябило в глазах, и неизменной очередью и сутолокой за любой дверью учреждений, куда бы она ни вошла.

Возвращалась Лия, с трудом переставляя ноги, ощущая себя подсохшей кожуркой выжатого лимона. День прошел почти впустую. Из-за того, что сегодня воскресенье, получить удостоверение личности не удалось. Она едва-едва успела в одно-единственное работающее отделение, чтобы подать заявку на восстановление. За временным сказали приходить завтра. А без удостоверения идти в банк нет никакого смысла… Лия поднялась по нешироким деревянным ступеням крыльца своего дома, пересекла крытую веранду с мягкой, обитой перламутрово-серой бархатистой тканью тахтой у стены и отперла замок. После утреннего завтрака во рту не было и маковой росинки. Отчаянно хотелось вернуться обратно в лес, но…

Надо поесть.

***

Любимая приват-комната любимого ресторана была свободна.

Откинувшись на спинку мягкого дивана, обтянутого мрачно-синим шенилловым полотном, Демьян из-под полуопущенных ресниц обвел взглядом привычное помещение. Прямоугольный стол из орехового дерева, тяжелые шторы из серого, почти черного, плотного жаккарда, латунные бра на темных, обтянутых тканью стенах, вешалка у входа из того же орехового дерева, что и стол. Зеркало после его последнего визита заменили на новое. Его гладкая поверхность была безмятежна. Демьян, крутанув запястьем, посмотрел на часы.