В школу я пришла в понедельник, благо, была она недалеко от дома и, к тому же, можно было пройти между домами, подальше от дороги. Не только класс, вся школа уже знала про аварию, и народ бурно обсуждал произошедшее. На меня постоянно косились, оборачивались, перешёптывались за спиной, и это бесило неимоверно. А когда я вошла в класс меня тут же обступили всей толпой, требуя рассказать, как все было.

– Яра, ты ваще!

– Очень больно было?

– А кто на тебя наехал?

– Наверное, мстили за что-то!

– А правда, что тебя оборотень спас?

– А покажи шрамы!

– А гипс накладывали?

– Ну, ты, ваще, больной! Какой гипс за две недели?

– Аха! С гипсом она бы полгода провалялась!

– Да, подстава все это!

– По новостям передавали…

От шума и всеобщего гвалта у меня неожиданно закружилась голова. Я зажала уши руками, растерявшись, и даже не пыталась никому отвечать. Меня начали тормошить, приводить в чувство, но стало ещё хуже. Хотелось крикнуть, чтобы меня все оставили в покое, но я не могла издать ни звука. Горло сдавило, словно тисками и вырвался только слабый всхлип пополам с неразборчивым писком. На глаза навернулись слёзы.

– А ну, р-р-разойдись! – неожиданно громко и зло, перекрывая гвалт толпы, рявкнул Лёшик и начал расталкивать всех, отшвыривая подальше. – Чего навалились? Не видно, что ли, ей плохо?! Р-разошлись, я сказал!

Толпа нехотя расступилась и все начали расходиться по своим местам. Лёшик пинками отогнал особо настырных особей. А потом подхватил мою сумку, которую я уронила на пол, и тихонько потянул за собой.

– Идём. Больше они тебя не тронут.

Он плюхнулся за свою парту, шмякнул мою сумку рядом. Я послушно села, хотя раньше сидела на первой парте, вместе с Аней Кошелевой, и тихо прошептала.

– Спасибо, Лёшик! Я…

– Да, ладно, – отмахнулся он. – Думаешь, меня они не бесят? Слушай, а ты домашку дашь списать?

И он умильно заглянул мне в глаза. Так знакомо, как прежде. И я, неожиданно, успокоилась и рассмеялась.

– Ладно, лентяй! Списывай! А после уроков проводишь к Жданову?

– Да, лехко! – ухмыльнулся он, выуживая из моей сумки тетрадь с домашним заданием. – Эх, а он, ведь, был прав. Ты из кошек.

– А что, это плохо? – осторожно спросила я.

– Да, как сказать, – невозмутимо пожал плечами Чёрный. – Просто… а, скоро сама все поймёшь. Уже недолго осталось.

Станислав Жданов жил в самом деле недалеко. Всего-то, дорогу перейти и мы оказались в обширном, частном секторе. Ещё пара домов и мы остановились возле высокого забора, стилизованного под старорусский плетень. Резная калитка покрыта старославянскими рунами, сплетавшимися в единый узор. А сбоку кнопка домофона! Лёшик жмёт на неё, и с той стороны тут же раздаётся ворчливый голос Жданова.

– Входите, не заперто! А, Ярослава! Ну, что? Про родичей так и неизвестно? Проходи, в дом. Сегодня будем заниматься там. А ты, Алексей, живо на разминку! И только попробуй мне сачковать!

– Ага, – уныло вздохнул Лёшик и шмыгнул вперёд по тропке, а потом куда-то в сторону, в кусты.

Я вслед за наставником прошла в дом и оказалась в обширной комнате, похожей на спортивный зал. Тут было все, чего бы пожелала душа акробата! Брусья, кольца, какие-то гибкие растяжки, качели всевозможных видов, обручи, перекладины и прочая, прочая. А в углу целая гора матов!

– Ой! А я, это… – пробормотала я смущённо и покраснела, впервые в жизни испытав стыд за свою неуклюжесть. – С физкультурой того… не очень. Вернее, совсем никак. И формы у меня с собой нет. А в сарафане…

Но Жданов только улыбнулся и кивнул.

– Я знаю. Не переживай, Ярослава, ничего сверх того, что ты можешь, я не потребую. Сегодня мы просто немного познакомимся. И насчёт одежды не переживай. Вот, держи. Тебе должно подойти.