Кити округлила глаза и невольно заозиралась. Она все еще никак не могла привыкнуть, что глаза сейчас ее не самые верные союзники.

– Твоя мама? Но как? Откуда? – вскрикнула она.

– Вы мама Веры? – изумленно воскликнул Мишель, обращаясь с маме.

– Да, это моя мама, – ответила я сначала Мишелю, а потом Кити: – По правде говоря, мы были с мамой вдвоем в том книжном магазине, когда нашли книгу, и все завертелось, и мы очутились в том старом чулане, а потом встретили вас, и стало понятно, что для вас обоих существую только я, а мама невидима! Я понять не могу, как такое могло произойти. Но это случилось, и теперь вот то же самое произошло с Мишелем. Это какая-то тайна и мне одной ее не разгадать.

Мишель, по привычке, первый включился в решение проблемы:

– Постой, но что-то же должно было произойти оба раза, что-то одинаковое, перед тем, как мы стали невидимыми. Что ты говорила и делала перед тем, как исчезла мама? Должно быть что-то точно такое же, как и перед моим исчезновением.

Я расстроенно всплеснула руками:

– Да, но ведь для меня мама не исчезала, я как видела ее раньше, так и вижу теперь.

Тут подключилась Кити:

– Но попробуй вспомнить, в магазине ее все видели? По дороге в магазин?

– Кажется, да… Но я не могу знать точно, когда мы встретились там, рядом никого не было. Но она бы ведь и сама заметила, что что-то не так.

– Скорее всего, волшебство произошло уже в чулане нашего дядюшки! – торжественно подытожил Мишель. – Вспомни, о чем вы говорили в чулане до того, как встретили нас.

Теперь до меня начало доходить, к чему он клонит.

– Ну, конечно, мы говорили все о том же! О том, что мы вдруг очутились в совершенно незнакомом месте. Я говорила, что кажется мы попали в др… – тут я испуганно зажала рот рукой. Я вдруг поняла, что могу опять совершить непоправимое – ведь если я ещё раз произнесу волшебные слова, кто-то снова исчезнет! Кити или я сама, или вовсе произойдет что-то ещё похуже.

Я вскочила и подбежала к классной доске, где было полно бумаги и письменных принадлежностей. Схватила там чистый лист и карандаш и, вернувшись на свое место, написала быстро крупными буквами на листе два слова.

Повернувшись к своим собеседникам, я взволнованно заговорила громким шепотом (боялась, что если случайно скажу что-нибудь не то громко, снова произойдет что-то ужасное):

– Вот, про что мы говорили оба раза, и какие слова я совершенно точно произнесла!

Я развернула перед всеми лист бумаги, который держала в руках, на нем размашисто было написано : "ДРУГОЙ МИР".

Мама тихо вскрикнула и, будто бы сама вспомнив что-то, согласна закивала. Мишель и Кити сделали сосредоточенные лица и тоже, соглашаясь, склонили головы.

– Что я помню, так это то, что оба раза обратилась к человеку (Мишеля назвала по имени, ну а маму, конечно, мамой), и посмотрела прямо в глаза. Не знаю, важно ли это, но интуиция мне подсказывает, что это могло быть обязательным условием, чтобы волшебство сработало.

– Похоже на правду, – задумчиво произнес Мишель. – А не подсказывает тебе твоя интуиция, как все вернуть обратно?

– В том-то и дело, что нет! – от досады мне хотелось расплакаться. Я чувствовала себя виноватой во всем, и уже было открыла рот, чтобы разразиться извинениями, но в этот момент в дверь постучались и в проеме появились сначала кудряшки, а затем и лицо Антонины Семеновны.

– Кити, Вера, я надеюсь, давно в постели?

Она вошла в комнату и всплеснула руками, вслед за ней вошел невысокий седовласый господин с бородой клинышком и саквояжем в руках.

– Что же ты не отвела Веру в гостевую комнату? Ее пришел осмотреть доктор Штерн, а Вера даже не в кровати. Детка, – обратилась она ко мне, – простите мою дочь за нерасторопность.