Вздохнув, Найд повернулся к газовой плите, на которой стояла чугунная сковорода с высокими бортами. Он не понимал, хочется ли ему есть после всего пережитого за сегодня. Он должен был проголодаться, по идее. Но организм молчал, ничего не требуя.

– Ложись, – буркнул Найд жене, – завтра небось рано на работу.

Апани работала воспитательницей в детском саду. Найд всегда удивлялся, как жене с таким кротким характером удавалось выжить среди этих мелких бесов. Тем не менее, с ними она справлялась на ура, еще и говорила, что они сущие ангелы.

«Угу, скорее, ссущие!»

– Сейчас, разогрею тебе только, – Апани поднялась со стула и повернулась к плите.

– Иди, иди, я сам управлюсь. Или посиди здесь, я тебе чай сделаю.

Найд хмурился, разглядывая жену. Она явно чего-то недоговаривала.

– Чай хочешь? – повторил он, видя, что Апани молчит.

– У нас опять человек пропал, – вместо ответа на вопрос сообщила она, – страшно.

«Ага. Так вот почему она встала. Накрутила, небось, себя»

Найд оперся о столешницу. Он начинал потихоньку злиться. Ему жутко не нравилось, когда жена начинала перебирать в голове мыслимые и немыслимые теории, запугивая его, но в первую очередь саму себя. Он не видел смысла в этих рассуждениях. Что до исчезновений людей… они действительно были.

– Это тебе кто сказал? – стараясь говорить спокойнее, спросил Найд.

– Вера. У неё же муж в полиции работает, помнишь?

– Угу.

Найд встал вполоборота к жене, засыпая заварку в чайник.

– Сказала, поступило заявление.

– Да, может, сбежал? Не всем тут нравится, точнее, – он усмехнулся, – я бы сказал, найди, кому тут вообще нравится!

Апани вздохнула и опустила глаза.

– Согласна. Могло быть и так.

Опять она «согласна»!

– Тогда чего ты беспокоишься?

Она пожала плечами.

– Сам знаешь.

И Найд знал. Это было не первое исчезновение. За последний месяц пропало без вести около четырёх человек, а, может, и больше. По крайней мере, по официальным данным, в полиции лежало четыре заявления на розыск.

Это было странно. Местные никогда не торопились подавать в розыск, зная, что их пропавший друг или сосед мог просто попробовать сбежать в поисках лучшей жизни. Такое нечасто, но случалось. А за побег прилетали огромные штрафы, а то и тюремное заключение с исправительными работами.

Если же пропадал кто-то, кого ты не особо любишь, то проще и выгоднее было бы просто сообщить властям или непосредственному начальнику сбежавшего. Стукачество в Вероне поощрялось – информатор мог получить деньги, повышение или какие-то еще блага, в случае, если его донос окажется полезным.

Бежать было реально глупым решением. Если уж так не нравилось в Вероне, можно было подать заявление на перераспределение. Это был единственный легальный способ сменить место жительства. Но, опять же: тебя отправят в другой, но по сути такой же рабочий городок. Возможно, ты получишь там чуть более легкую работу. Возможно, управляющий городка будет лучше следить за порядком, и жизнь станет чуточку краше. Но также было возможно и обратное. Рисковать мало кто хотел. Многие предпочитали смириться и сидеть на жопе ровно, не создавая колебаний, которые впоследствии могли сбить их самих с ног…

Поэтому Найд, хоть и говорил жене про возможные побеги, все же сам прекрасно понимал, что с исчезнувшими что-то случилось. Что-то явно не очень хорошее. Убийства в Вероне бывали – то драка по пьяни, то домашнее насилие, на которое полиция не обращала ровным счетом никакого внимания. А еще могла нагрянуть банда из другого города… Все могло быть.

Найд не хотел допускать и мысли о том, что они с женой потенциально находятся в опасности. Если он признает это, придется предпринимать действия. Поэтому он снова и снова закрывал на происходящее глаза, надеясь, что оно само как-то разрулится. Поймают этого загадочного убийцу или похитителя, посадят или вышлют куда-нибудь… И снова будет Верона в безопасности!