Всё так и случилось. Широкое платье позволило руке Лёши беспрепятственно пробраться под него, расстегнуть замочек, откинуть бюстгальтер в сторону, обхватить отяжелевшую грудь, сжать костяшками пальцев соски, выкрутить их, заставляя меня задохнуться.

Лёша выставил вперёд колено, позволил опереться на него промежностью. Потереться, чувствуя, как влага проникает сквозь бельё, ткань платья, оставляет следы на мужских брюках.

Больше всего на свете я хотела скинуть платье, прижаться голым телом к голому, позволить гладить, ласкать, целовать, прикусывать, щипать себя везде, где только заблагорассудится Лёше. Широко раздвинуть ноги, разрешив ему выбирать, как именно он хочет взять меня, довериться целиком и полностью. Нестись на волнах откровенной, вязко-острой похоти, пока не взорвусь на пике вожделения.

Но все мои желания разбивались о понимание того, что именно Лёша увидит под платьем. То, что он уже видел эти уродливые шрамы, был причастен к их появлению, меня не останавливало. Этот барьер я не могла преодолеть, скорей всего даже не пыталась, спрятавшись в нём, как в коконе.

— Я знаю, что нам нужно, — шепнул Лёша, повернул меня спиной к себе, подтолкнул в сторону стола.

У торца он уложил меня грудью на прохладную поверхность, подложив под грудь ладонь. Ловко, через ткань, поймал сосок, сжал, заставляя почувствовать горячую влагу между ног, которая окончательно промочила бельё и медленно потекла по внутренней стороне бедра.

Я слышала звук пряжки ремня, расстёгивающейся молнии, шелест упаковки презерватива, и от всего происходящего — звуков, запахов, ощущений, — сходила с ума. Когда Лёша немного поправил мои бёдра, приподняв и расставив ноги в стороны, а потом пальцами начал водить по половым губам, нырять внутрь и обратно, я громко застонала, окончательно потеряв стыд.

Вошёл Лёша вместе с громким шлепком по оттопыренным ягодицам, отчего я едва не кончила, и тут же начала насаживаться на член сама, регулируя глубину и амплитуду. После позволила набрать нужную ему скорость, силу фрикций и едва не лопнула от охватившего меня удовольствия.

Давно, очень давно я не испытывала ничего подобного. Скорей всего, никогда не испытывала, потому что к чувству острого, нестерпимого удовольствия примешивался стыд за это самое удовольствие, собственное поведение и тело. А ещё, невесть откуда взявшееся чувство привязанности к человеку, который в тот момент насаживал меня на свой член.

Безумие! Настоящее безумие, которое закончилось ещё более безумным взаимным оргазмом.

8. Глава 8

Время обучения пролетело незаметно. Я была рада занять мозги чем-то, помимо бесконечных мыслей о прошлом и неясном настоящем. Дорога в учебный центр сети, где я собиралась работать, занимала почти два часа в одну сторону, что тоже отвлекало.

Первые несколько дней дались тяжело. Поездки в общественном транспорте, внезапные звуки фейерверков, резкие крики, неизвестная местность — всё это выбивало почву из-под ног. Заставляло всё внутри сжиматься от накрывающих эмоций, неясного страха, паники, но отступать я не собиралась. Не могла и не хотела.

Я искала себе занятие — разглядывала город из окон автобуса, прогуливалась по улицам возле входа в метро. Находила интересные уголки, скверы, магазины, торчала на ёлочных базарах. Я совсем не знала города, в который приехала жить и работать. Пришло время познакомиться, пусть пока и не с парадного входа.

Учёба показала, что многого я не знала, что-то стёрлось из памяти за время декрета, в некоторых вопросах изменилось законодательство. Тем интересней было. Приходилось заново вникать в нюансы, запоминать мелочи, многое учить.