А дальше – туман. Густой, вязкий, чёрный.

Машина.

Столкновение.

Не выжили.

Опознание.

Приехать срочно.

Слова, которые били по сознанию, как удары молота, превращая реальность в кошмар.

Как я вышла из университета? Как добралась туда? Как стояла перед ними? Эти моменты стёрлись, будто их вытравили кислотой. Но избавиться от них полностью, вырвать с корнем, словно ничего и не было, невозможно. Нет такой функции у человеческого мозга.

И до сих пор я просыпалась среди ночи. Иногда в холодном поту. Иногда – с криком.

Тяжелее всего было сказать об этом девочкам. Как объяснить четырёхлетним малышкам, что их мама больше никогда не вернётся?

Я обожала их. Эти две неугомонные непоседы были словно моими маленькими отражениями – такие же шустрые, любопытные, с искорками озорства в глазах. Тоня смеялась, когда они устраивали очередную возню, и с лёгкой обидой говорила, что её дочери почему-то похожи на меня больше, чем на неё. Порой даже шутила, что ей казалось, будто мама у них не она, а я.

Ирония. Теперь я была в статусе их мамы по-настоящему. Они не дали мне сломаться, утонуть в тоске. Теперь они были моей единственной семьёй.

Я старалась объяснить так, как могла: что мама улетела на облака с бабушкой и дедушкой. Ожидала слёз, истерик, бесконечных «почему», но вместо этого они посмотрели на меня своими огромными глазами и тихо спросили:

– А ты, Соня, не улетишь к ним?

Вот тогда я не выдержала. Слёзы хлынули сами, и я, сжимая их в объятиях, прошептала, пообещала, поклялась:

– Никогда вас не оставлю.

Так мы и стали жить втроём. Как умели.

Учёбу я бросила. Денег хватало – от родителей остались сбережения и большая квартира в Питере, в которой я жила с ними до аварии. Но остаться там не смогла. Девочкам было привычнее в доме сестры, и я выбрала для них то, что лучше.

Знала, что рано или поздно должен был объявиться Влад. Их отец. Он позвонил только через неделю после похорон.

Когда я услышала его голос, меня охватила странная смесь удивления и отвращения. Влад был холоден, безразличен, будто просто уведомлял меня о чём-то незначительном. Сообщил, что не смог приехать на похороны жены из-за работы и невозможности выехать из другой страны. Видеть его я не хотела.

Пять лет назад я не слишком интересовалась жизнью сестры. После школы пропадала с друзьями, возвращалась поздно, а Тоня уже давно жила отдельно. Мы виделись редко. Я знала, что она долго встречалась с Сергеем, своим ровесником. Они вместе учились, работали в одной компании – логично было предположить, что следующим шагом стала бы свадьба.

Когда Тоня объявила о помолвке, это не было неожиданностью. Неожиданность ждала меня на самой свадьбе. Потому что женихом оказался не Сергей, а Влад.

Да и свадьбой это назвать трудно – целая свадьбища. Такое роскошное торжество, что я потерялась среди этого шика и блеска. Родители волновались, а Тоня… Тоня почему-то выглядела грустной. Я, конечно, слышала, что невесты нервничают перед свадьбой, но её взгляд… В нём было что-то не то.

Меня это тревожило, и я решила поговорить с сестрой. Пробравшись в комнату невесты, застала её в туалете, согнувшуюся над унитазом.

В тот день я узнала, что скоро стану тётей.

Но в глазах Тони не было радости – ни по поводу свадьбы, ни по поводу беременности.

Этот день вообще оказался богат на сюрпризы.

Ближе к вечеру, устав от бесконечных конкурсов (кто их только придумал?), я сбежала на улицу, за ресторан. Наконец-то осталась в тишине. Я уже прикидывала, как улизнуть раньше времени – сейчас бы к ребятам на байки, а не сидеть тут… Я любила семью, но жила будто в параллельном мире. Они – размеренная, устоявшаяся жизнь, а мне хотелось движения, драйва.