– Ты как? Лунатик вас не тронул?

– Ли герет монор экэсцин, – пробормотала Пиктигаула. И воскликнула: – Зекут пи герет ухлюпа коштор?!

Я вспомнила, что слово «коштор» на языке Гали и Гоши как раз и означало их язык. Обиссякский, как я его поначалу называла. Но почему я не помнила больше ни одного слова на нем? Впрочем, помнила: «чмук» и «шклискин пирканжак», но это были нецензурные ругательства. Удивительно, что мой интеллигентский мозг из всего языкового многообразия запомнил только их. И не менее удивительно, почему он забыл все остальные? Ответ на последний вопрос придумался только один: в магическом мире я впитала тот язык именно с помощью магии. Но как только вокруг не стало магии – все магическое перестало работать. Во всяком случае то, что не поддерживалось хрундюком – ведь Гоша-то как раз русский язык не забыл. Что было несомненной удачей, иначе бы я умерла от нетерпения, пока получила ответ на два самые животрепещущих вопроса, которые я тут же своему любимому и задала:

– Как вам удалось спастись от Лунатика? И как вы очутились здесь?

– Если скрупулезно детализировать ситуацию… – начал мой принц, но я его прервала:

– Скрупулезно не надо. Ответь коротко и только по сути.

– Мы не спасались, – наморщил Гоша лоб в попытке наиболее точно исполнить мою просьбу. – Полагая, что умру, я неосознанно представил это помещение, а затем мы в нем и очутились.

– Почему именно это? – удивилась я.

– Не знаю. Видимо, в ожидании смерти мозг выдергивает из памяти наиболее приятные моменты.

Я даже всхлипнула от подобного признания. Но сделала вид, что всего лишь шмыгнула носом. И поежилась:

– Что-то мне в этом лесном наряде прохладно. Погодите, я переоденусь.

Подготовив одежду, я зашла в ванную, сорвала с себя ветки и поняла, что без душа мне не обойтись. Наскоро сполоснувшись, я оделась в цивильное и выскочила к моим дорогим и любимым гостям:

– Я готова! Продолжай.

– Э-э… – засмущался вдруг Гоша. – А не соблаговолишь ли ты сперва поставить чайник и поджарить штук двенадцать… – тут он переглянулся с Галей, пошушукался с ней по-обиссякски и поправился: – …штук пятнадцать… ведь и ты разделишь с нами трапезу?.. котлеток. Не помешает и гарнир в виде жареных кусочков картофеля или хотя бы сваренных в воде макаронных изделий. Воду потом желательно слить.

– А губу тебе не желательно закатать? – спросила я, с трудом удерживаясь от смеха.

– Это вкусно? – поднял брови принц. – Дело в том, что принцесса проголодалась. Она ведь все-таки ребенок, ей бы хотелось чего-нибудь вкусненького.

Сказав это, он громко сглотнул. И я все-таки рассмеялась:

– А взрослый дяденька с бородкой не проголодался? Ему вкусненького не хочется?

– Проголодался. Хочется. Сдается мне, и тетеньке с рыжими волосами – тоже.

Тетеньке с рыжими волосами действительно хотелось есть, причем сильно. И она, в смысле я, хорошенько подумав, решила, что без похода в магазин не обойтись. Во-первых, потому что из Гошиных запросов на всех хватило бы только макаронных изделий. Но даже если не привередничать, накормить всех чем-то еще все равно бы не вышло. К тому же Галю мне хотелось угостить чем-нибудь вкусненьким.

– Придется немножечко потерпеть, – сообщила я о своем решении. – Я в магазин.

– Мы с тобой! – воскликнул Гоша.

– Ты собрался идти в женском халатике? – спросила я. – И вообще, вам и тут есть чем заняться.

Мне и правда пришла в голову замечательная мысль. Вспомнив, как с помощью хрундюка мой любимый принц быстро освоил русский язык, я решила, что неплохо бы использовать полученный опыт и по отношении к принцессе. Правда, с некоторыми поправками. Вот только мне и самой было кое-что непонятно, и я уточнила: