Я слишком хорошо помню это нежелание возвращаться домой из-за того, что родители будут ругаться. Сам много раз получал деревянной ложкой, потому что не возвращался до темноты, как просила мама.

– Как давно ты здесь живешь? – спрашиваю я в надежде отвлечь ее от мыслей о грядущем наказании.

– С рождения.

– Ага, и сколько же тебе лет?

– Семь.

Должно быть, ее родители переехали сюда сразу после моего отъезда.

– Кто твои родители?

– Мой папа занимается фермой. И мама тоже, а еще она учительница.

– Судя по всему, они хорошие люди.

Хэдли отводит взгляд, и у меня снова возникает очень странное чувство. Я привык доверять инстинктам. В армии при определении угрозы мне приходилось полагаться лишь на себя. И сейчас мне кажется, что в поведении этой девочки явно есть что-то подозрительное.

– Скорее всего, моих родителей нет дома, так что вы их не встретите.

Я киваю так, будто не вижу ее насквозь.

В детстве мне постоянно приходилось оправдываться, почему мои друзья не могут зайти в гости или почему учителям лучше не звонить домой. Мой отец спит, его сейчас нет, он работает в поле, он не в городе… Все что угодно, только бы отвести чужие взгляды от правды и избежать неприятных вопросов.

– Даже если это так, по крайней мере, я буду знать, что ты добралась в целости и сохранности.

– А можно мне иногда залезать на ваше дерево?

Я улыбаюсь ей:

– В любое время, малышка. Мое дерево – твое дерево. Если придешь в ближайшие пару дней, могу показать тебе два других укрытия, которые мы с братьями соорудили.

– Правда? Круто! – Хэдли сразу расцветает.

– Правда.

Мы подходим к дороге, и я вижу кого-то у машины. Ее темно-каштановые волосы волнами ниспадают по спине, из багажника она достает бумажный пакет. Когда она поворачивается, наши взгляды встречаются – и мое сердце замирает. Ее губы тоже раскрываются от удивления, а позабытые продукты валятся на землю.

Вот я и встретил женщину из своих снов. Мой ангел вернулся, только больше она не моя.

Не может быть! Этого не может быть!

С той ночи прошло уже восемь лет. Восемь лет моих попыток притвориться, что это был лишь сон.

Больше я его никогда не видела. Днями и ночами я высматривала его в толпе, приглядывалась к каждому водителю – все было напрасно.

Отчасти я была этому рада, потому что та ночь была одной из самых душераздирающих и невероятных за всю мою жизнь. Мне не следовало отдаваться ему, но меня душили сомнения по поводу предстоящей свадьбы с Кевином, а еще я отчаянно нуждалась в любви и нежности.

Я молила Бога помочь мне, сделать так, чтобы я больше его не увидела, ведь только так я могла найти силы простить себя за совершенные грехи.

Мне стоило догадаться, что я никогда не смогу их искупить, не смогу получить прощение, и его присутствие здесь – тому доказательство.

– Мама! – Хэдли подбегает ко мне, с ужасом глядя на упавшие продукты.

Твою мать. Я их уронила.

Мне больно видеть ее беспокойство.

– Все в порядке, зайка. Я подниму.

Хэдли поворачивается к своему спутнику, когда замечает, что мой взгляд вновь направлен на него.

– Коннор, это моя мама.

Коннор.

Я давала ему столько разных имен, но Коннор подходит лучше всего. Сильное имя, под стать его обладателю.

Время никак не сказалось на его привлекательности. Изумруды его темно-зеленых глаз туманят мой разум. Волосы у него отросли и теперь зачесаны набок, что придает ему немного ребяческий вид и одновременно подчеркивает его сексуальность.

Потом мой взгляд опускается ниже – на его тело. Боже, какое же оно соблазнительное. Рубашка плотно облегает его руки, так что невозможно игнорировать проступающие под ней мускулы. Да и грудь его шире, чем я помню.