После еды Соня засыпает в своей коляске, поэтому не составляет труда отстегнуть люльку и перенести её в машину. Девочка сладко спит, когда я поправляю ремни безопасности. Закрываю дверцу, чтобы обойти автомобиль и сесть рядом с дочерью, но Усольцев не пропускает меня. Мужчина глядит на меня из-под густых бровей, и я чувствую вибрации его тела. Что-то стряслось. Он злится не просто так. Мне кажется, что ему стало известно что-то обо мне. Усольцев смотрит на меня, как на врага, и от этого становится горько, ведь ещё утром мы с ним прекрасно общались. Неужели ему стало известно, что я пытаюсь отнять у него дочь? Или дело не в этом? Голова идёт кругом, потому что я не знаю, что можно сказать, чтобы не выдать себя и быть максимально откровенной.

— Виктор Дмитриевич, я вижу, что вы не договариваете что-то, — говорю, понимая, что протиснуться не смогу, а мне жизненно необходимо выдерживать дистанцию между нами, потому что в такой близи я начинаю задыхаться.

— Мне стало известно кое-что, Вероника, — зло цедит сквозь зубы Виктор, не сводя с меня глаз.

Сердце учащённо бьётся о рёбра.

Что он узнал?

— Всё это время ты выходила на связь с бывшим мужем. Как бы ни было грустно осознавать этот факт, но сейчас ты соберёшь вещи и больше не приблизишься к моей дочери. — Мужчина резко оборачивается, и наши взгляды пересекаются. — Я пытался поверить тебе и даже хотел помочь, но получается, что зря делал это. Ты больше не подойдёшь к моей дочери.

— Соня не твоя дочь, — выдаю я на одном дыхании, понимая, что теперь придётся раскрыть все карты.

Вот только я не готова ещё раз потерять связь со своей девочкой. Я не оставлю её. Больше никто не отнимет её у меня, пусть на руках пока и нет доказательств. Смотрю на Виктора с вызовом, понимая, что дороги назад уже нет, и нам придётся поговорить. Поверит он мне или нет — его дело. Пусть в первую очередь сделает тест ДНК и разберётся со своей женой, если не знал правду.

— Откуда ты это знаешь? — Усольцев хватает меня за руки и рывком тянет на себя, а потом прижимает к машине и нависает надо мной всем телом. — Откуда тебе это известно?

Наши взгляды пересекаются, и мне страшно даже просто пошевелиться, потому что в это мгновение Усольцев готов испепелить меня своим взором.

Телефон в кармане вибрирует.

Несложно догадаться, кому вдруг потребовалось срочно поговорить со мной в столь неподходящий момент.

Боюсь, что Виктор вытащит мой мобильный и увидит, что это Шолохов пытается достучаться до меня.

Хотя… Зачем бояться?

Я уже сказала больше, чем следовало, но меня интересует другое — почему Усольцев задал столь странный вопрос в ответ на мои слова? Он всё-таки знает, что Соня не его? Немой вопрос застывает в моём взгляде, и я понимаю, что настал момент откровений.