Ручка тяжелого чемодана давила на пальцы. Арабелла чувствовала себя вдвойне неловко, от того, что явилась сюда с объемной сумкой, которая привлекала внимание. Втройне неловко она ощущала себя из-за того, что сбиралась потрать свои последние деньги.

На мужчину. На ночь в борделе. Но ей и правда некуда было податься.

Темный город пугал. Все это время Арабелла старалась идти по главным, хорошо освещенным улицам и ни в коем случае не сворачивать во дворы, мрачные и безлюдные. Но даже на центральных улицах прятались густые тени и, оживая, начинали ее преследовать. За каждым деревом Арабелле чудились насильники и убийцы. Каждый мужчина, идущий навстречу по узкой ночной дороге, с интересом поглядывал либо на ее грудь, приподнятую корсетом, либо на тяжелый, набитый вещами чемодан. По крайней мере, так ей казалось.

Чтобы сбежать из этого кошмара, от темноты, от страхов, рожденных собственным воображением, Арабелла готова была отдать любые деньги.

А ведь могла бы потратить их на еду. Желудок уже сводило голодными спазмами. С самого утра во рту не было ни крошки.

«Посижу здесь до полуночи, а потом куплю мужчину на четыре часа, — решила Арабелла, оглядевшись по сторонам. — Получится дешевле, чем на всю ночь, а времени, чтобы выспаться мне хватит. В пять утра уже начинает светать».

Нищая, бездомная, с чемоданом в руках, она не осмелилась идти через весь зал и занимать место на центральной софе. Вместо этого нырнула в укромную нишу за сквозной деревянной перегородкой. Там тоже был мягкий уголок, и Арабелла остро пожалела, что не может провести ночь на одном из его маленьких уютных диванов, не тратя денег на покупку мужчины.

«Вот бы разложиться здесь, и чтобы никто не трогал до рассвета», — с этими мыслями она затолкала громоздкий чемодан в угол и, пока никто не видел, сняла ботинки.

О, каким невероятным облегчением было от них избавиться! Проклятая обувь превратила ее хорошенькие гладкие пятки в одну сплошную мозоль. Никогда прежде она, изнеженная аристократка, не ходила пешком так долго. В ее распоряжении всегда был личный экипаж. Отец даже подумывал купить автомобиль, но, как и многие, пока настороженно относился к этому чуду на колесах, лишь недавно появившемуся на улицах города.

«Интересно, тот курто с чешуей тут? Вроде он сказал, что его зовут Дракон. Конечно, соврал. Не может это быть его настоящим именем».

Охваченная внезапным волнением, Арабелла осторожно выглянула из своего укрытия и осмотрела гостиную. Экзотического брюнета с накрашенными глазами нигде видно не было, и в груди отчего-то болезненно заныло.

Опоздала? Уже купили? Его увела с собой наверх другая женщина?

Странное, непонятное чувство завладело Арабеллой. Досада? Обида? Гнев?

Словно у нее украли то, что принадлежит ей по праву. Увели прямо из-под носа.

И тут же на смену раздражению пришла растерянность: она ведь настроилась провести эти четыре часа с Ним, а теперь придется выбирать кого-то другого. Рядом с Драконом Арабелла чувствовала себя уютно, под боком у него она бы уснула быстро и без проблем, а незнакомый курто станет ее смущать. Отчаянно не хотелось ночевать в одной комнате с чужаком, с мужчиной, которого встретила впервые.

С надеждой Арабелла снова посмотрела в зал сквозь отверстия в ажурной перегородке. Женщины, сидящие на диванах, показались ей далекими и нереальными. Богатые, сытые, беззаботные. Еще утром Арабелла была одной из них, из этих роскошных аристократок, бездумно сорящих деньгами, а теперь — нет. Теперь она и эти женщины принадлежали к разным мирам, к разным социальным слоям. Они — элита общества, она — нищенка без крыши над головой, экономящая каждую монетку.