Из письма Зинаиды Юсуповой ясно, что в организации убийства Г.Е. Распутина-Нового были замешаны помимо Вел. князя Дмитрия Павловича и другие члены Императорского Дома: Великий князь Николай Николаевич, его жена Великая княгиня Анастасия Николаевна, Великий князь Николай Михайлович. Иначе за что же их было высылать «по окончании этого дела», т.е. после расследования убийства Распутина? Несомненно, поддерживал их и Великий князь Александр Михайлович, а также Великая княгиня Мария Павловна (Старшая), со склада которой, кстати, брала шить белье портниха Мария Лаврентьева, которую не без основания подозревала Анна Александровна. Несомненно, живое участие принимал и старший сын Марии Павловны – Великий князь Кирилл Владимирович. Относительно Великой княгини Марии Павловны находим еще одно свидетельство в воспоминаниях А. Танеевой. «Помню, – пишет Анна Александровна, – как раз в Петергофе я застала Государыню в слезах. Оказалось, что приехала Великая княгиня Мария Павловна просить руки Ольги Николаевны для Великого князя Бориса Владимировича. Императрица была в ужасе при одной мысли отдать ему свою дочь. К сожалению, Великая княгиня Мария Павловна не простила Их Величествам их отказ и была в числе тех заговорщиков, которые свергли с престола Их Величества»141.

Об этом же определённо свидетельствует Дворцовый комендант В. Н. Воейков: «Члены Императорской Фамилии утратили всякую меру самообладания; Великая княгиня Мария Павловна Старшая, по доходившим до меня сведениям, не стеснялась при посторонних говорить, что нужно убрать Императрицу; а Великий князь Николай Михайлович, как самый экспансивный из Великих князей, в своих разговорах в клубах и у знакомых настолько критиковал все, исходившее (как он говорил) из Царского Села, что Государю пришлось ему предложить проехаться в его имение Грушевку, Екатеринославской губернии. Совершенно непонятно, – продолжает далее В. Н. Воейков, – почему члены Императорской Фамилии, высокое положение и благосостояние которых исходило исключительно от Императорского Престола, стали в ряды активных борцов против Царского режима, называя его режимом абсолютизма и произвола по отношению к народу, о котором они, однако, отзывались как о некультурном и диком, исключительно требующем твердой власти. В таковом их мышлении логики было мало, но зато ярко выступало недоброжелательство к личности Монарха: даже после отречения Государя от Престола Великий князь Сергей Михайлович, между прочим, пишет своему брату, Великому князю Николаю Михайловичу: «Самая сенсационная новость – это отправление полковника со всею семьею в Сибирь. Считаю, что это очень опасный шаг правительства – теперь проснутся все реакционные силы и сделают из него мученика. На этой почве может произойти много беспорядков». Странно, что в такие трагические минуты Великий князь Сергей Михайлович, родственник Государя, настолько равнодушен к его судьбе, что думает о могущих произойти неприятностях для захвативших власть врагов отрекшегося Царя»142.

В книге Леонида Болотина «Царское дело» рассказана (со ссылкой на воспоминания Родзянко и исследование историка С. Мельгунова, которое называется «На пути к дворцовому перевороту») о том, что в доме Великой княгини Марии Павловны после убийства Григория Распутина постоянно проходили «семейные совещания» по поводу создавшегося положения в связи с проводившимся расследованием убийства. В совещаниях принимали участие Великие князья: Кирилл, Андрей, Борис Владимировичи, Павел Александрович, Александр Михайлович, Гавриил Константинович. 24 декабря был приглашен председатель Думы камергер Двора Родзянко, которому было определенно высказано Марией Павловной в том духе, что Императрица «губит страну, что благодаря ей создается угроза Царю и всей царской фамилии, что такое положение терпеть невозможно, что надо изменить, устранить, уничтожить… Дума должна что-нибудь сделать… Надо ее уничтожить…».