До последней минуты Глория надеялась, что Маури войдет в самолет, сядет рядом. У нее сразу станет светлее на душе, потому что все будет по-старому. Правда, Глория сама не знала, хочет ли она, чтобы все было по-старому. Хочет ли она быть вместе с Рикардо, делить с ним радости и печали, жить в любви и согласии. Очарование, внезапно нахлынувшее на нее, так же внезапно исчезло. Солнышко спряталось за тучи. Предчувствие грозы пугало Глорию. Ей нужно было с кем-то поделиться своими переживаниями. Здесь на острове было не с кем. Поэтому она летит в Краков, к маме. Она поймет, поддержит, поможет принять верное решение…

Еще издали Глории показалось, что дом заброшен. Сердце екнуло. Она ускорила шаг. Так и есть: палисадник зарос травой. Почтовый ящик переполнен. Глория вошла в дом. Было не похоже, что пани Ванда собиралась надолго уезжать. На столе хлеб. На плите кастрюля с супом. На журнальном столике раскрытая записная книжка. Глория заглянула в нее. Прочла последнюю запись, сделанную ровным почерком матери.

«Подстричь газон. Навестить Аманду. Записаться к парикмахеру». Посмотрела на дату. Восемнадцатое мая. А сегодня уже десятое июня.

Глория пошла в гараж. Машины нет. Позвонила Аманде.

– Привет, – сказала как можно нежнее.

– Глория! Лори, дорогая, как я рада тебя слышать! – обрадовалась Аманда. – Ты уже сдала все экзамены? Надеюсь все на отлично? Мы с Вандой за тебя держали кулачки. Мы знали, что ты у нас умница. Когда приедешь? Мы тебя ждем.

– Мама у тебя? – спросила Глория, не очень доверяя Аманде.

– Была, – ответила Аманда. – Уехала пару минут назад. Она привезла мне ландыши и мой любимый малиновый мусс. Когда ты приедешь?

– Завтра, – ответила Глория.

– Буду ждать, – пропела Аманда. Раздались короткие гудки.

Глория повесила трубку. Села в кресло. Решила, если Аманда сказала правду, то Ванда приедет домой через пару часов. Если нет, нужно будет что-то предпринимать. Что? Глория пока не знала. Она устала после долгого перелета и плохо соображала. Не было сил дойти до дивана. Глория уснула в кресле возле телефона.

Ей привиделся странный сон, главной героиней которого была пани Ванда. Она поливала стреловидные цветы и пела песню туземцев про дивный остров любви, на который ей посчастливилось попасть.

– Не думайте, что я умерла, – шепнула Ванда, нагнувшись над цветами. – Скажите Лори, чтобы ждала вестей…

– Мама, где ты? – крикнула Глория и проснулась.

За окном сгустился сумрак. В окно заглядывала луна. Здесь, в Кракове она показалась Глории далекой, чухой, холодной, похожей на кусок льда. Там, на острове Лакемба луна была другой. Она напоминала улыбающееся солнце, прикрывшее свой лик вуалью, чтобы не ослеплять желающих посмотреть ему в глаза. Они с Рикардо не пропустили ни один закат. Они вместе любовались лунными восходами. Они видели, как луна выныривает из пенных волн, как ее светом озаряется горизонт, словно за ним не край океана, а огромный город, в котором разом зажглись все фонари и иллюминация.

Сегодня Глория пропустила лунный восход. А Рикардо? Глория вздохнула. Она знала, что он не станет менять привычный ритм жизни островитянина. А вот ей придется все начинать сначала. Она поднялась, пошла на кухню. Выбросила испорченную еду, вымыла посуду. Распахнула окно, села на подоконник. Посмотрела на холодную луну, спросила:

– Как ты думаешь, он скучает без меня?

– Да, – послышалось в ответ.

Глории показалось, что луна улыбнулась.

– Почему ты остался на острове? – спросил Вацлав, подойдя к хижине, на пороге которой сидел Рикардо.

– Решил вам больше не мешать, – ответил Рикардо, глядя мимо него. – Она должна быть с тобой, а не со мной.