К разрухе, бедности и всеобщей клевете, в которой жил российский народ, прибавились кровопролитие и жуткие теракты против мирного населения – ставшие нарицательными Будённовск, Дубровка и Беслан.

Русские жители Чечни, бежавшие от устроенных дудаевцами и прочими бандитами этнических чисток, в большой России были встречены… да никак. Оставшиеся без работы и крова, они не получили почти никакой помощи. Это при том, что многочисленные гуманитарные и правозащитные организации, наводнившие страну, работали вовсю. Просто русские люди были никому не нужны в собственном государстве.

«…Мы виноваты перед русскими беженцами из Чечни, – говорит Лидия Графова, председатель Форума переселенческих организаций. – Мы – это в целом правозащитное движение. Именно с нашей подачи общественное сострадание замкнулось только на чеченцев. Это, наверное, заскок демократии – поддерживать меньшинство даже ценой дискриминации большинства… Вот на этом самом диване в 93-м сидели русские из Грозного. Они рассказывали, как каких-то старушек чеченцы душили шнуром от утюга, мне это особенно запомнилось. Но рассказывали как-то спокойно, без надрыва. А мы тогда занимались армянами из Баку. Когда я этих армян увидела, я почувствовала, что это самые несчастные люди на свете. А с русскими я этого почему-то не почувствовала. Не знаю, может, недостаточно громко кричали? А потом пошел вал беженцев-чеченцев. И я должна признаться – мы искренне считали, что должны отдавать предпочтение им перед русскими. Потому что чувствовали перед ними историческую вину за депортацию. Большинство правозащитников до сих пор придерживаются этого мнения…»14

Не правда ли, отлично иллюстрирует мышление «либералов и правозащитников», для которых иностранцы – бакинские армяне – важнее собственного народа?

Пожалуй, самым роковым был 1996 год, когда по итогам Первой войны Чечня де-факто перестала быть частью России. Боевики соглашались на переговоры при одном условии – полном выходе из состава РФ. Еще один шаг – и этот выход был бы признан официально, что означало бы прецедент: страна начала разваливаться. Следом стали бы отделяться новые регионы, и вместо двух страшных войн 90-е ознаменовались бы десятками. В этот момент Россия приблизилась уже к физическому уничтожению.

Так мы оказались на самом краю. Что привело нас туда?

Постсоветская интеллигенция любит цитировать слова булгаковского профессора Преображенского, ставшие известными после фильма Бортко: «Разруха не в клозетах, а в головах».

Да простит меня классик, но это неправда.

Разруха – это именно развал клозетов и прочей инфраструктуры, и происходит он, когда рушится государство. После распада Союза были намеренно уничтожены армия, милиция, экономика, образование – что бы там ни происходило в чьих-то головах, будь в них полнейшая гармония, разрушение страны было реальным и объективным.

У краха СССР был целый комплекс причин, уходящий глубоко в историю ХХ века, и сейчас не время в них погружаться. Но совершенно неоспорим факт: развал страны, последовавший после смены режима, проводился тогдашней властью планомерно и при поддержке иностранных сил.

Исследователь из США Владимир Бровкин отмечает колоссальную разницу в том, как элиты РФ и США смотрели друг на друга в те годы. Русские считали Америку другом и учителем, они признали СССР ошибкой и хотели, чтобы партнеры из-за океана помогли им скорее все исправить, встать на путь процветания. Но для американцев русские были поверженным врагом, которого Дядюшка Сэм одолел в холодной войне. И, как положено проигравшей стороне, Россия должна была заплатить за свою долгую борьбу с победителями. Прежде всего – ресурсами и потерей влияния.