– Вот видишь, Вера, я была права. Так, спроси духа Есенина сначала о том, знаю ли я своего жениха, а потом…

– Мила, успокойся с вопросами. Сначала мы спросим одно, а потом – другое.

Вера спросила у духа Есенина то, что так хотела узнать её подруга. Блюдце стало ритмично двигаться от одной буквы к другой. Затаив дыхание, женщины произносили буквы, к которым приближалось блюдце.

– О-т-с-т-а-н-ь-у-р-о-д-и-н-а.

Когда блюдце двигаться перестало, Вера сложила буквы в слова, и её охватил мистический ужас, она боялась произнести эти слова вслух.

– «Отстань, уродина»? – прошептала Мила и от испуга зажала рот ладонью. Такое унижение стерпеть было непросто, теперь девушка смотрела на блюдце в упор, словно оно было не блюдцем, а шипящей коброй.

Задёрнутые плотные гардины не пропускали в комнату солнечные лучи, на душе у Веры и Милы становилось скверно, как в полночь, ведь их только что обругали духи мертвецов.

Вскоре Крещение сменилось Масленицей, зима – весной, а летом Мила переселилась в старый домик на краю села. Она стала жить вместе с Вериной коллегой Юлей.

Юля работала участковым педиатром и отличалась от своих коллег статью красавицы, практичной домоправительницы, очень заботливой ко всем: к дочери, коллегам, тем более к маленьким пациентам. Хорошо зная законы по охране труда, она сразу потребовала от администрации больницы вычеркнуть её из списка дежурных врачей, так как воспитывала ребёнка до 12 лет, с отцом которого она развелась на законном основании.

Это требование было обосновано, но оно казалось Вере не совсем честным по отношению к другим педиатрам, ведь ей тоже приходилось не раз оставлять спящую Катюшу одну ночью, когда её вызывали по экстренной службе, а Женя был в ночной смене.

С приходом Юлии Леонидовны команда педиатров во главе с Верой стала более юридически подкованной, на все житейские проблемы Юля знала практические ответы, только её собственная жизнь не сложилась, она ушла от пьяницы-мужа, познав, где в замужестве раки зимуют.

Так как Мила и Юля находились в положении одиноких врачей и стояли в очереди на получение врачебного жилья, то они решили снять маленький домик на двоих. Всё было замечательно придумано, но… Вера слишком привязалась к Миле, чтобы отпустить девушку от себя.

Казалось бы, всё было у Веры прекрасно: Женя не пьёт, учится в институте и работает пожарником; Катюша растёт самостоятельным ребёнком; на работе Веру ценят и к должности райпедиатра прибавилась ещё и должность председателя райкома профсоюза медработников, но с переездом подруги в домик над озером Вера потеряла покой, и её заживо съедала ревность! Сколько раз она уговаривала себя не думать о Миле как о перебежчице, сколько раз корила себя за собственнические чувства к подруге, но всё было напрасно. Поэтому женщина наставляла себя по русской пословице: что было, то сплыло, а что прошло, быльём поросло; и радовалась тому, что её ревнивые мысли не могли прочитать другие.

Все переживания происходят до поры до времени. Вскоре Вериным сердцем завладело другое событие, которое пришло нежданно-негаданно.

Это случилось в воскресный день, солнечный и безветренный. Во двор врачебного дома въехала новая чёрная «Волга», блеск которой скрывался за толстым слоем дорожной пыли. На это урчащее чудо отечественного машиностроения собрался посмотреть весь двор. Вера подошла поближе, она гуляла с Катей во дворе и держала в руках разноцветный мячик.

Три дня назад Вера тихонько уехала по вызову в больницу, оставив дочь одну играть с подружками во дворе. За маленькими детьми присматривал Кирилл, старший сын Аллочки Ильинской, послушный добрый мальчик, но на беду Катя споткнулась и упала в большую дворовую лужу. Девочка заплакала и побежала домой к маме за утешением… но дверь дома оказалась закрытой. Когда Вера вернулась домой с вызова, Катя сидела на крыльце, вся перепачканная грязью, и молчала. Её слёзы высохли, а глаза светились недетской обидой. А что делать родителям с обиженным ребёнком трёх лет? Играть с ним в мячик!