Марья Алексеевна с улыбкой отвечала:

– Все было просто замечательно! Государь был весьма учтив, с папенькой нашим разговаривал словно со старинным другом, спрашивал и о вас. Его величество передал Петеньке пожелание скорейшего выздоровления, а Павлика похвалил за верность брату. А Воронцова ждут со дня на день.

– А государыня?

– Ее величество приедет в конце месяца. Будет торжественная встреча, так что ты, Петруша, лечись усердно, а то и это событие пропустишь, – произнесла госпожа Никольская.

– Обещаю, я буду делать все, что вы говорите, даже буду пить противные порошки доктора Лакиера, лишь бы скорее выздороветь! – с жаром сказал Петя.

– Да уж, наказал ты себя, да и Павлушу в придачу! – заметила Марья Алексеевна. – Кстати, о порошках. Глаша принесет тебе вечернее лекарство, и немедленно ложитесь спать.

– Хорошо, матушка!

Дни шли за днями, Петя держал свое обещание и выполнял все рекомендации врача. С каждым днем пациенту становилось все лучше, но Марья Алексеевна все равно не выпускала сына из дома – боялась осложнений. Верный Павлик почти не отлучался от брата, развлекая больного чтением книг и игрой в шахматы. А чаще всего – просто разговорами. Мальчики очень сокрушались о том, что государь уже неделю гостил в Таганроге, а они еще ни разу его не видели.

Как-то вечером к ним тайком пробрался Гаврила.

– Где ты пропадал так долго? – бросились к нему мальчики.

– Известно где! – проворчал Гаврила. – Когда ваша милость заболели, матушка ваша вконец осерчала и сослала меня в поместье на работы. Лишь сегодня вернулся. Умаялся! Все руки стер!

И он вытянул вперед большие загорелые руки, которые действительно были покрыты мозолями.

– Так ты тоже не видел еще государя?

– Какой там! – Гаврила подошел к окну и раскрыл его. – Фу, какая духота у вас!

Веселый прохладный ветерок вмиг влетел в комнату и начал играть с Петиными кудрями. Мальчик зябко закутался в одеяло – болезнь еще не до конца отпустила его.

– Но зато, господа, – Гаврила хвастливо поднял указательный палец, – мне известны все последние новости про его величество!

– Рассказывай, рассказывай скорее!

– Значит так! – начал Гаврила. – Через день после приезда государь еще до обедни побывал в крепости, в тюрьме и карантине, местность которого, говорят, очень уж ему понравилась; он даже нашел наш карантин лучше Одесского. А вчера приехал граф Воронцов и разместился у Мартоса7, а свиты у него – видимо-невидимо! И только приехал, уже весь город на уши поставил – это не то, то не так! Известное дело, завидует. Врачи же государыне в Крым велели ехать, а государь возьми и предпочти Крыму наш город, вот его светлость и серчает!

– Все-то ты знаешь, Гаврила! А мы вот тут сидим, никуда выйти не можем! – з аныли ребята.

– Чай, на встречу государыни вас непременно отпустят, – успокоил их кучер. – А приезжает она завтра. Государь выедет ее встречать до первой станции, а все остальные будут ждать в церкви. Я тоже как-нибудь изловчусь туда сходить – хоть одним глазком взглянуть на торжество!

В передней послышались шаги. Гаврила насторожился.

– Поди, ваша матушка идет, – быстро сообразил он. – Мне с ней лучше пока не сталкиваться!

И не успели ребята опомниться, как он покошачьи выскользнул за дверь.

Через пару минут в комнату действительно вошла Марья Алексеевна.

– Батюшки, ну и сквозняк! – она кинулась к окну и с грохотом его захлопнула. – Кто посмел открыть при больном дитяти?! – г орячилась она.

Крики ее были слышны по всему дому, так что Гаврила мигом сообразил, что снова стал причиной гнева хозяйки. Первой его мыслью было снова переждать грозу на конюшне, но затем ему в голову пришла другая идея. Кучер тихонько выскользнул на улицу и отправился в портовый трактир. Как-никак, а окончание ссылки надо было отпраздновать.