– Какой ужас! – в оскликнула Марья Алексеевна, оторвавшись от вязания. – Надеюсь, с ним все в порядке?

– К сожалению, рана у фельдъегеря оказалась слишком глубокой, и Масков скончался, не приходя в сознание. Скорбь государя была настолько велика, что он даже не распечатал полученные бумаги, хотя давно их ожидал. Тело фельдъегеря было предано земле недалеко от того места, где случилась трагедия.

– Бедный Масков, – прошептал Павлик. – Кто бы мог подумать, что простая кочка послужит причиной такой нелепой смерти!

– Да, сынок, все мы ходим под Богом и не знаем, когда придет наш черед умирать, – ответил полковник и продолжал: – На следующий день мы прибыли в Мариуполь, где Виллие нашел у его величества лихорадку в полном развитии. Доктор тотчас уложил его в постель и предложил оставаться в Мариуполе, но государь велел продолжать путь. На другой день мы выехали в Таганрог. Вот такая получилась поездка, – закончил свой рассказ Андрей Петрович.

– Ну, будем надеяться на скорейшее выздоровление его величества, – произнесла Марья Алексеевна. – Надо будет завтра сходить в монастырь заказать молебен.

– Болезнь не должна быть слишком продолжительной, – согласился Никольский. – Ведь схожие симптомы были и у полковника Соломки12, и у вашего покорного слуги.

Марья Алексеевна не на шутку встревожилась:

– Почему же ты мне сразу не сказал?

Она дотронулась рукой до головы мужа.

– Боже, да ты весь горишь! Немедленно в постель! Петр, сбегай к Глаше, пусть принесет Андрею Петровичу стакан горячего пуншу. А ты, Павел, позови мне Гаврилу. Нужно немедленно привезти Лакиера, чтобы он осмотрел вашего отца!

Лакиер прибыл через час. Осмотрев Никольского, он покачал головой.

– Крымская лихорадка, так я и думал, – произнес он.

Борис Львович порылся в своем портфеле и достал оттуда несколько бумажных свертков с лекарством.

– Вот, – сказал он, протягивая Марье Алексеевне порошки, – принимать два раза в день, утром и вечером, пить больше жидкости. Думаю, через пару дней Андрею Петровичу станет лучше.

Лакиер оказался прав. Через два дня полковник пошел на поправку. Но государю становилось все хуже.

– Все этот проклятый Воронцов! – кипятился Петя. – Если бы он не затащил государя в свой дурацкий Крым, его величество был бы сейчас здоров! И зачем только император послушал этого проходимца?

В комнату к мальчикам заглянул Гаврила:

– Эх вы! В городе творится невесть что, а вы дома сидите!

– А что творится, Гаврила? Расскажи нам скорей!

Ребята усадили друга в кресло.

– Разве вы не знаете, что государь вернулся из Крыма больным? – начал Гаврила. – Все только об этом и говорят! Императору, видимо, совсем плохо. В церквах третий день служат заздравные молебны. Каждое утро перед дворцом собирается толпа в ожидании известий о самочувствии государя.

– Мы попросим отца освободить нас из-под домашнего ареста и завтра пойдем к дворцу вместе с тобой! – решительно заявил Петя.

К радости мальчиков, Андрей Петрович более не настаивал на наказании, и на следующий день Петя, Павлик и Гаврила отправились к дому Папкова. Улица и площадь перед дворцом были заполнены народом. Но нашим героям все-таки удалось протиснуться поближе к воротам.

Вскоре из дворца вышел Дибич.

– Государь благодарит за беспокойство о нем, но убедительно просит вас разойтись по своим домам! – обратился он к толпе.

Послышались крики:

– Как чувствует себя его величество?

– Когда он выздоровеет?

– Что говорят врачи?

– Государь жалуется на головную боль и жар, – отвечал Дибич. – Облегчения от лекарств пока нет. Однако его величество продолжает заниматься делами. Прошу вас не задерживаться и разойтись!