Пол под ногами обвалился. Этого не могло произойти! Он монолитный, из металла! Рванув к ней, обнаружил – девушка летит куда-то в темноту… От того, сколь резко это произошло, я чуть не замер на месте. И мгновения в бездействии достало, чтобы неведомая сила успела свалить меня. Я почувствовал невидимую руку, что вцепилась в больную голень и погнула опорный каркас; как когти стремятся прорвать плоть, утаскивают в бездну…

Уже падая, успел заметить – то и правда был не обвал пола… Снизу, из-под него, что-то прорезало металл и вырвало его, словно бы трухлявый люк в погреб. Оно охотится за мной… Или же нет – указывает путь к нашей встрече. Не знаю!

Удар смягчила аморфная масса чего-то желеобразного. По этому “батуту” скатываюсь на мокрый камень и пятна илистой почвы. С Белкой всё хорошо – она так же приземлилась, как и я. Только глаза пустые… Не сообразила ещё, что произошло! Сидит, таращится на меня с раскрытой варежкой.

А я оглядываюсь. Вот штука, смягчившая падение… Здоровенный пузырь, прозрачный. Вокруг, в этой пещере, полно таких. Не живое… Просто чудная материя. Потрогав и принюхавшись, нашел её схожей с обычной водой. Как же не хватает А.В.И! Унтервафля сейчас всё бы мне объяснила!

Пролетели мы не мало. Метров тридцать… Беглый обзор не дал зацепок, как подняться обратно. Но есть проход, кривая расщелина – с неё сквозит знатно.

– Как себя чувствуешь? – подхожу к Белке.

Та встает, лицо сменилось выражением недовольства.

– И руку не подашь? – ворчит. – Ни цветов, ни побрякушек… Ни-че-го!

Вот так… Не понимает. Я-то её нутром чувствую, а она? Не подарю цветов! Руку и сердце предлагать не стану, если хоть немного ценна мне! А вижу, что цела-здорова, помогать не посмею. Воспитать силу в уже оформившемся уме тяжело… Было б плевать на тебя, Белка, ухаживал бы и танцевал вокруг! Но я не из тех, кто раздавит твою внутреннюю силу; заберет под себя и оставит лишь красивой декорацией или мебелью… Будь сильной, мне это важно и, куда важнее, всему женскому роду! Ибо видел безвольных, несамостоятельных, полностью угнетенных и подавленных понятием “мужчина должен; женщина должна” – и то личный выбор сонер, что самое страшное!

Так, оказаться в подземной пещере – не самая большая беда. А вот то, что ломит кости и жжется где-то под кожей… Да вкус железа во рту с ощущением некой пленки на нёбе – это серьезно. Говорят, радиация очень опасна. Может жизнь сократить, испортить геном… Но дома не было таких источников излучения, я впервые сталкиваюсь. Не убьет разом? Черт… Зато узнаю, насколько смертельно!

– Внутри крутит всё… – говорит Бейлин, хватается за живот. – Тошнит…

Она куда меньше сонера, естественно, и доза ей меньше нужна. За неё боюсь более, чем за себя – меня-то нелегкая из-под расстрела вытаскивала!

– Надо подальше отойти.

– Ещё бы… От реактора там фонит, кишки наизнанку крутит! С такой дозы радиации умирают, – Белка сама пошла вперед. – А мы в разбитый корабль без защитных костюмов, кислородных баллонов и хоть анти-рада полезли! Больше так не делаем.

– Много о радиации знаешь? – догоняю её, уже вошли в расщелину. – На Сонерии, откуда я родом, пока только научились кости ею просвечивать – что там с переломами, прочим… Не думал, что это настолько опасная вещь.

Не шибко темно. Мы по колено в воде, водоросль в ней флюоресцирует достаточно интенсивно – разглядеть, куда лапу ставишь, можно.

– Не сказать, что много… Есть несколько типов излучения. Мы, раз так быстро самочувствие ухудшилось, столкнулись с альфа-излучением. Кожа в ожогах теперь будет… Но, если правильно говорю, далеко не бьет. А если ошиблась… Даже, допустим, и выберемся – умрем. И смерть будет не из приятных!