Чем-то особенным для Фергюса Фаррела было венецианское зеркало, он наделся разгадать его тайну, разведать секрет и, наверное, возродить свою мануфактуру, но умер прежде, чем сумел это сделать.

И Джемме прежде, чем думать о стеклоделии, предстояло в первую очередь озаботиться тем, как продолжать оставаться хозяйкой самой себе. И своим землям... И решение, каким бы дерзким оно ни показалось ей в первый момент, пришло неожиданно в лице графа Невила, явившегося с визитом. На нем был богато пошитый дублет, украшенный жемчугами, и берет с драгоценным аграфом, наверное, бриллиантом, свет в его гранях преломлялся так ярко, что слепило глаза. И Джемма подумала: «Вот мужчина, у которого много денег, и который заинтересован во мне. Отчего бы не воспользоваться возможностью?»

И Джемма воспользовалась...

Принимая от графа приветствия и коробочку марципанов, она сдержанно улыбнулась.

– Благодарю, граф, я польщена вашим вниманием. И подарком!

Невил, не ожидавший такого радушия, расцвел такой яркой улыбкой, что вполне мог соперничать с бриллиантом на своей голове.

– Моя дорогая госпожа Фаррел, если моему скромному дару дано хоть отчасти скрасить вашу печать по умершему мужу, то я стану привозить марципаны хоть каждый день в течение года и дольше. И не только их, но турецкий щербет и нугаты из Франции... Всё, что вы пожелаете!

– Всё, что я пожелаю? – Джемма кокетливо улыбнулась.

– Совершенно всё, – подтвердил Невил.

Мужчина был совершенно уверен в собственной неотразимости и, наверное, предвкушая в душе довольно скорое падение крепости по имени Джемма, уже видел её своею любовницей, то есть парил в стране розовых грёз, и потому даже вздрогнул, когда молодая вдова попросила вдруг денег. Обрушивая тем самым с небес на землю...

– Что, простите? – переспросил он.

– Тысяча фунтов, – повторила его собеседница. – Я желаю тысячу фунтов.

Невил прокашлялся, донельзя удивленный.

– Боже мой, дорогая, зачем вам тысяча фунтов?! – воскликнул он, не в силах сдержаться. – Это огромные деньги. Что вы хотите купить?

Джемма пожала плечами, перекинув косу с одного плеча на другое, что безотказно, как она знала, действовало на мужчин, и улыбнулась.

– Вы сказали в день похорон, что любой мой каприз будет исполнен... Предположим, что это тот самый случай, когда вы можете это сделать: ссудить мне нужную сумму, скажем, на год. С процентами. И тем самым исполнить девичий каприз! Я была бы вам весьма благодарна.

Флиртовать с Невилом было невыносимо, да и опасно: он был не из тех, кто позволил бы безнаказанно с собою играть – но Джемма решила, что будет решать проблемы по мере их поступления. Сейчас ей нужны были деньги, а с Невилом она разберется потом...

– Кхм... госпожа Фаррел, да вы полны настоящих сюрпризов. Я мог предположить всё, что угодно, но тысяча фунтов... Кхм, я, право слово...

– Нет-нет, – поспешила оборвать его Джемма, – если у вас нет такой суммы, бог с ним, уверена, господа Барлоу и Каннингем, кто-то из них, сумеет мне угодить. Не считайте, что обязаны мне, если я... попросила вас первым! – с особым подтекстом заключила она.

И расчет вышел верным: граф Невил, сгорбленный было странным «капризом» осаждаемой дамы, приосанился, получив явное подтверждение своему первенству в ее сердце. И огромная сумма стала пугать несколько меньше, ведь проценты он мог получить в виде золота рыжих волос, которые он намотает на руку и прикажет этой гордячке выполнить всё, что прикажет... А он будет донельзя изобретательным и ненасытным, и приказывать станет такое, что эта изводившая его долгие годы красавица ответит за всё.