– Хороша кольчужка, – в голосе старика слышалась гордость. – Тебе до колен будет. А в этом мешке шлем, наручи и поножи. Посмотришь их завтра на свету. Почитай, ты уже и готов в поход идти! Днём ещё сведу с другом моим – сотским Далятой из княжой дружины. Думаю, он сможет чем-нибудь помочь.

Радовит почувствовал, как на глазах его выступили слёзы, а сердце бешено застучало в груди.

Молодой человек догадывался, что Огневед и Ладислава хорошо к нему относятся, но не так же, как к собственному сыну?

Преисполненный благодарности, он шагнул к стоящему возле стола кузнецу и обнял его за плечи.

– Как и чем смогу отблагодарить тебя? – воскликнул прерывающимся от волнения голосом Радовит.

– Когда вернёшься домой с почестями, тогда поговорим, – улыбнулся Огневед. – Ну а ежели боги от тебя отвернутся, то мы добрым словом помянем!

– Садитесь за стол, – раздался довольный голос хозяйки. – Гостю силы подкрепить надо и спать ложиться. О чём не договорили, утром всё друг дружке скажете.

И уже вскоре, устроившись на широкой лавке у стены, успокоенный и расслабленный Радовит сквозь тягучую дремоту ещё успел подумать о том, как же всё хорошо для него начинает складываться.

К вечеру задул сильный ветер, поднимая пыль с ведущей к крепости дороги, утоптанной тысячами ног. Мелкие песчинки начали забивать глаза и поскрипывать на зубах у стоящего на высокой крепостной стене царевича, вынуждая спуститься вниз и скрыться в своих покоях. Здесь, в тишине и полумраке, он мог подумать о дальнейшей судьбе Баркату и его жителей, а также принять нужные для себя решения.

Не успел Ахтуб разложить на столе карты Хазарии и чертежи крепостных стен, как со стороны ворот понеслись крики, и тут же громкий топот копыт десятков лошадей дал понять ему, что в город прибыл какой-то знатный человек в сопровождении большой охраны.

Вездесущий телохранитель Накиб возник перед ним бесшумно, словно ниоткуда, и негромко произнёс:

– Господин! К тебе пожаловал тудун Насрулла!

– Зови! Зови! – нетерпеливо буркнул Ахтуб, приподнимаясь из кресла и выходя из-за стола навстречу уже идущему к нему быстрым шагом гостю.

– Не надо меня звать! – загремел стремительно приближающийся худощавый человек высокого роста с аккуратной чёрной бородкой на лице. – Я прискакал не в гости, а к себе домой, где меня ждёт мой друг и родич!

Насрулла обнял царевича за плечи и дважды коснулся щекой его щеки.

Улыбка на тонких губах прибывшего тудуна не смогла обмануть Ахтуба. В глазах друга он увидел печаль и какую-то непонятную злость.

– Ты проездом в Баркату оказался или по делам ко мне заглянул? – первым заговорил царевич. – Я уж сам подумывал к тебе гонцов слать, помощи хотел просить!

– Знаю я, знаю обо всём! – перебил его друг. – Был я в ставке бека в Казаре, когда туда твои гонцы прискакали. Позвал меня к себе джавишгар Вакил, показал твоё послание. Долго с ним говорили. Вот потому в Баркату я сам и примчался, чтобы от меня узнал ты обо всём.

– Присаживайся, уважаемый Насрулла, – приглашающим жестом Ахтуб указал на расстеленный у стены ковёр, обложенный разноцветными подушками. – Похоже, нам предстоит длинный разговор.

Он махнул рукой Накибу и жестом показал, что нужно сделать.

Пока гость удобно устраивался, двое слуг внесли подносы, уставленные серебряными кувшинами с вином, сладостями и фруктами.

Разлив по кубкам жидкость, родичи сделали по нескольку маленьких глотков, оценивая вкус и аромат, и надолго замолчали.

– Не придёт никто к тебе на помощь, – заговорил, наконец, Насрулла. – Ходил джавишгар Вакил к беку Ханукке и рассказал ему об ожидаемом походе на Баркату князя Рюрика. Сначала бек разгневался, решил собрать войска и обрушиться всей силой на Новогород, чтобы навсегда отвадить соседа от мыслей о войне. Но потом позвал он к себе кундур-хакана Шарифа. Что они там вдвоём обсуждали, то джавишгару неведомо. Вот только велел бек никому не вмешиваться в твои с князем распри. И всех тарханов и тудунов о том приказано было предупредить.